Эфиопия: от православия к исламу?

Большинство россиян мало что знает об Эфиопии, самая очевидная ассоциация с этой страной, которая возникает навскидку, — это Ганнибал, прадед Александра Пушкина.

Хотя Эфиопия имеет богатую историю и культуру, является второй старейшей христианской страной в мире (Армения — первой). В Эфиопии проживает 120 млн человек. Из них 44% — православные, 23% — евангелисты, 31% — мусульмане. Следовательно, православных в Эфиопии — 52 млн человек. Почти все православные эфиопы (98%) утверждают, что религия для них очень важна и что они не планируют переходить в другие конфессии. Однако, возможно, у властей страны свой взгляд на будущее христианства в этом государстве Восточной Африки.

Премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед недавно заявил, что его страна будет стремиться стать членом Лиги арабских государств (ЛАГ), а власть — способствовать развитию изучения арабского языка в школах и в целом ислама в стране.

Давайте разберемся, почему подобное решение представляется весьма противоречивым.

Во-первых, есть культурный и религиозный аспекты. В Эфиопии находится одна из самых древних православных церквей в мире, причем из-за своей исторической изоляции она с четвертого века выработала собственные уникальные традиции и практики. Эта ветвь называется Восточным православием. Большая часть населения страны исповедует именно его.

За последние годы Эфиопия развернула деятельность по сохранению и укреплению позиций государственного амхарского языка как среди местного населения, так и среди членов Африканского союза, одним из рабочих языков которого она и хотела бы сделать амхарский. Упомянутая выше труднодоступность, независимость и развитие по собственному пути позволили Эфиопии сохранить свою культурную идентичность.

Во-вторых, геополитический и экономический интерес эфиопских властей. Эфиопия крайне заинтересована в получении прямого выхода к мировому океану, о чем она в свое время пыталась договориться с ОАЭ, которые гипотетически могли бы помочь Аддис-Абебе, используя свою портовую инфраструктуру в Сомалиленде и Пунтленде. Она дает выход в Красное море и Индийский океан. Кроме того, Саудовская Аравия и ОАЭ входят в пятерку крупнейших торговых партнеров Эфиопии, а двусторонний товарооборот с этими странами в 2022 г. составлял 793 и 770 млн долл. соответственно. Но, видимо, переговоры пока не выходят на результат, что побудило африканскую страну действовать самостоятельно.

Глава Эфиопской православной церкви Абуна Матфий и Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

В январе 2024 года Эфиопия подписала соглашение с Сомалилендом об аренде территории на побережье Аденского залива. Это не вызвало возражений со стороны ОАЭ, но международное сообщество (в частности, Лига арабских государств — ЛАГ) решительно осудило Эфиопию, увидев в этом действии опасность для арабского мира. Аддис-Абебе нужно было что-то предпринять, чтобы доказать отсутствие в ее намерениях негативных последствий для арабских стран. И именно мусульманин Абий Ахмед попытался «исправить ситуацию».

Эфиопия по конституции является светским государством, поэтому ранее религия не пересекалась с политикой. Они существовали параллельно. Однако с приходом к власти премьер-министра Абия Ахмеда в 2018 году принцип светского государства, закрепленный в Конституции Эфиопии, подвергся фундаментальной ревизии: теперь религиозные темы звучат в официальных речах, широко отражаются в СМИ. Ведущие государственного телевидения носят православные кресты и мусульманские хиджабы, что было неслыханно всего несколько лет назад. По словам Абия, его правительство «продолжает свой путь реформ», одной из которых стало признание Верховного совета по делам ислама и разрешение открытия исламских банков. Религия присутствует повсюду. Абий Ахмед позволил религии войти в общественный политический дискурс.

Если оценивать политику Эфиопии с 2018 года, можно заметить, что политическое управление религиями никогда не было полностью равноправным даже при наличии правовых рамок, отделяющих церковь от государства. Вместо этого политическая система «трудилась» над мобилизацией и контролем религиозного плюрализма в стране и отдельных религиозных групп.

На этом фоне исторических процессов и историографических заявлений происходят локальные столкновения на религиозной почве. Они следуют своей собственной динамике «демаркации границ» — светской и религиозной. Ранее Эфиопия считалась чуть ли не эталоном гармоничных межрелигиозных отношений, где христиане и мусульмане мирно жили вместе на протяжении многих веков. Но в 2022 году уже более 30 человек были убиты в результате нападений на мусульман в северо-западной части страны.

Такие «подвижки» затронули и местные СМИ. Новое постановление о средствах массовой информации, принятое в 2021 году, впервые в истории страны позволяет религиозным организациям подавать заявку на получение лицензий на вещание. К 2023 году от 40 до 50 религиозных организаций получили такую лицензию. Одновременно с этим вопросы религии стали превращаться в «конфликтную тему» в СМИ. На национальный уровень дискуссии вышли такие события, как ссора в Высшем совете по делам ислама Эфиопии в 2021 году, спор вокруг владения и использования площади Мескель в Аддис-Абебе в 2020-22 годах, убийства религиозных лидеров и последователей христианства и ислама во многих частях страны, поджоги церквей и мечетей, а также попытка раскола внутри православной церкви в 2023 году. И это лишь часть значимых вопросов, которые в конечном счете могут спровоцировать религиозный конфликт.

Кажется, премьер Абий Ахмед открыл ящик Пандоры. Вероятно, «зеленым светом» для него стала попытка церковного раскола в феврале 2023 года, когда в районе Оромии местные священники сформировали альтернативный синод в поддержку «нации и оромийского народа».

Тогда заявления премьера вызвали негодование Эфиопской православной церкви, Священный Синод потребовал от него отказаться от своих слов, не вмешиваться в дела церкви и не превышать свои полномочия.

Сейчас становится ясно, что Эфиопия — довольно хрупкая федерация, которая за прошедшие века могла бы распасться из-за различных сепаратистских выступлений. Однако церковь сближала народ. Что будет дальше — вопрос не нескольких лет.

Вот только важно помнить, что заигрывание с религией, а особенно в Африке, дело опасное.