Алжир отозвал посла из Парижа. Отношения между двумя странами трещат по швам
А поссорились из-за Западной Сахары. Для тех, кто следит за событиями в этой стране не в ежедневном режиме, — пояснение. Представляете Канарские острова? Вот она прямо напротив, и чуть южнее, на континенте, впрочем, название государства все объясняет. Это — бывшая колония Испании, которая в какой-то момент перестала ей быть нужна: обслуживание обходилось дороже, чем была отдача. С тех пор страна как бы ничья. В 1976 году большую часть Западной Сахары контролирует Марокко, а остальное — партизаны из «Фронта Полисарио», который борется за независимость государства при поддержке Алжира.
Суверенитет Марокко над контролируемой территорией поддержали 19 государств, в том числе Штаты и Израиль, а независимость — 49, ясно, что в основном африканских стран. Показательна позиция ООН. Её нет. То есть вроде как народ имеет право на независимость, но ни Марокко ни партизан она не поддерживает. Поэтому автохтоны пасут верблюдов без оглядки на международное право, время от времени постреливая друг в друга, поскольку предложенный в 1991 году «Фронтом Полисарио» референдум и прекращение огня так и не случились.
Совершенно правильный вопрос вы сейчас себе задали. Ответ такой: фосфаты, много разных железных руд и нефть на шельфе в Атлантике. Но, как и большинство африканских государств, своими силами они добыть это не могут.
Отношения Франции с Алжиром последние годы переживали в основном падение без взлетов. Практически ни один новый крупный коммерческий проект не доходил до конца.
И тут президент Макрон направляет марокканскому королю Мухаммеду VI письмо с поздравлениями по случаю 25-летия правления. В послании совершенно недвусмысленно говорится: «Настоящее и будущее Западной Сахары находятся в рамках суверенитета Марокко». Таким образом, Франция практически официально присоединилась к тем странам, которые поддерживают марокканский план 2007 года об автономии.
Надо сказать, что Вашингтон признал этот план еще в 2020 году в обмен на нормализацию их отношений с Израилем. С тех пор Алжир прервал отношения с Марокко, а королевство, в свою очередь, начало международную кампанию, призывая всех последовать примеру США. В Европе откликнулась Испания, хотя это стоило ей кризиса в отношениях с Алжиром, а потом и Германия. В кулуарах французского МИДа зашептались: мол, скоро и мы. А в самом Алжире тем временем заявляли, что тема Западной Сахары не подлежит обсуждению, а позиция — пересмотру. Марокко теперь — враг.
«Алжир слишком долго тянул и играл отношениями с Францией, не имея на это достаточных сил и ресурсов, — анонимно признается алжирский журналист. — Наши зачем-то пренебрегали Макроном. Они преувеличили свои силы — рассчитывали на рост цен на рынке нефтепродуктов, не высказали четкой позиции по Украине и даже поставили на не всегда понятные ситуации во французской внутренней политике. В итоге соотношение сил получилось не в их пользу».
Отношения с Алжиром затрещали давно. Саркози еще советовал Макрону не заводить «искусственную дружбу с руководством южного соседа». Тем не менее, на последней «семерке» в Италии, где присутствовал и президент Алжира, они с Макроном обнимались, прогуливались и вообще, по словам того же алжирского журналиста, «демонстрировали такой мед и сахар в отношениях, что непонятно, как мы все не схватили диабет».
Обе стороны готовятся к последствиям. По данным Банка Франции, инвестиции в Алжир составляют 2,4 миллиарда евро, а в Марокко — 8,1 миллиарда.
«Предполагаю, что наше правительство исходило из двух соображений. Во-первых, существующее положение вещей в отношениях само по себе вело в тупик, а во-вторых, больше преимуществ сейчас на стороне Марокко, и надо было в какой-то момент определяться в этой ситуации», — считает бывший посол Франции в Алжире Ксавье Дрианкур.
В схожей ситуации с Испанией Алжир приостановил действие Договора о дружбе, который регулировал в основном культурные обмены, прекратил контакты на уровне МИДа, а авиасообщение, прерванное на время пандемии, так и не было восстановлено. Остались только контакты по темам терроризма и нелегальной миграции.
«Наверное, не стоит преувеличивать возможности экономического сотрудничества с Алжиром, — продолжает бывший посол. — Французские предприятия больше работают в Марокко, чем там. Ну, а если прервать воздушное сообщение, как они сделали с Мадридом, кто больше пострадает? Скорее, алжирцы».
Между странами существует договор от 1968 года, который предусматривает льготные условия пребывания граждан Алжира во Франции — тогда нужен был рывок в промышленности и рабочих рук просто не хватало, вот и решили обратиться к бывшей колонии. Но с тех пор воды утекло много, а алжирцев во Франции стало еще больше. Тот же Саркози, будучи в Елисейском дворце, предлагал тогдашнему президенту пересмотреть условия договора, а то и вовсе отменить его. Ответ был один: «Отключим газ».
Этот договор — один из рычагов в руках Парижа. Кроме него, есть соглашение от 2007 года о предоставлении виз обладателям алжирских дипломатических паспортов (а там это практически все руководящие чиновники и старшие офицеры). Есть договор о взаимном признании социального обеспечения, нужный, понятно, прежде всего Алжиру.
С алжирской стороны можно ожидать, например, отказ принимать своих же нелегалов, которых отловили и высылают из Франции, а их депортация возможна только при согласии алжирской стороны. Могут пострадать французские автогиганты «Рено» и «Пежо», у которых за морем сборочные заводы. Ну и французский импорт в целом.
«Ситуация настолько неординарная, что трудно что-либо прогнозировать,- говорит бывший высокопоставленный алжирский чиновник. — Можно поссориться с Испанией, Францией или Марокко, да с кем угодно. Но если в конце года к власти в Америке придет Трамп, то на ближайшие четверть века мы получим укрепление позиций Израиля в регионе, а для Алжира это — худший из сценариев».
Стоит отметить, что на 7 сентября в Алжире намечены президентские выборы, и Абдельмаджид Теббун выдвигается на второй срок. В какой-то мере разрыв с Францией может сыграть ему на руку, учитывая интересы тех кланов в стране, которые против любого сближения с Парижем.
А Макрон, скорее всего, решился на этот шаг и воспользовался возможностью определиться и обнародовать свою позицию в тот момент, когда его правительство выполняет лишь технические функции и решает только текущие дела, потому что новое правительство, а оно, видимо, будет коалиционным, просто окажется поставленным перед свершившимся фактом.