Что нужно КНР от России

«Будучи постоянными членами Совета Безопасности ООН и двумя крупнейшими экономиками мира, мы должны не только направить китайско-американские отношения в правильное русло, но и взять на себя должную международную ответственность и приложить усилия для мира и спокойствия во всем мире». В целом это не выходит за рамки традиционных обращений лидера КНР, в которых он пытается призвать США вести себя подобающе ответственной мировой державе, уважать суверенитет других стран и прекратить «сдерживать» Китай.

Ровно то же самое чуть позже повторил и министр иностранных дел КНР Ван И в телефонном разговоре с госсекретарем США Блинкеном.

Послание Си американо-китайскому комитету было написано 26 октября, а накануне Си Цзиньпин встретился с руководством Центрального военного совета и Национально-освободительной армии Китая и нацелил военных на ускорение модернизации вооруженных сил и укрепление обороны страны. Особое внимание оборонной теме было уделено и в докладе Си Цзиньпина ХХ съезду КПК. То есть особых иллюзий насчет того, что Вашингтон внемлет мирным призывам, в Пекине не питают, а потому предпочитают держать порох сухим и в достаточном количестве.  

Практически симметрично президент США Джо Байден на встрече с руководством Пентагона сообщил, что является мировым рекордсменом в общении с Си Цзиньпином, то есть провел с председателем КНР больше времени на переговорах, чем любой другой мировой лидер – аж 78 часов. Наверное, в Кремле над этим бы посмеялись, а наши пропагандисты использовали как повод поиронизировать над престарелым американским лидером, но суть не в этом.

Байден тоже на полном серьезе добавил, что несет ответственность за управление возросшей и напряженной конкуренцией между Вашингтоном и Пекином. На ком лежит ответственность за возрастание этой напряженности, американский президент не уточнил. И так понятно: Китай виноват уже тем, что растет его экономическая и военная мощь, угрожая доминированию США. А еще Китай считает Тайвань своей исконной землей и тем усугубляет вердикт: подлежит «сдерживанию» всеми доступными методами. Подспудно речь идет и о глубинном конфликте двух стран, идеологическом, который до поры оставался под сукном, в надежде разрешить его в результате какой-нибудь цветной революции. Но сейчас, когда стало ясно, что надежды на развал Китая изнутри не оправдались, таить его особо не имеет смысла.

Несмотря на вежливые взаимные реверансы, напряжение между Китаем и США усиливается уже несколько лет. Дональд Трамп развязал санкционную войну. Байден и его окружение усилило ее Тайванем. Аккурат в первый день ХХ съезда КПК Вашингтон запретил поставки в Китай микропроцессоров и всего, что с ними связано, вынуждая американских граждан прекратить работу на китайские компании в этой сфере.

А новая доктрина национальной безопасности США провозгласила Китай главной и чуть ли не единственной угрозой. Единственной в том смысле, что только КНР располагает потенциалом для подрыва гегемонии Вашингтона. Вот вам «уважение и взаимовыгодное сотрудничество».

Бывший помощник американского министра обороны США Час Фримэн по этому поводу заметил, что новая стратегия национальной безопасности развивает конфронтационный курс в отношении Китая, пренебрегая возможностями для укрепления мира. Поэтому США должны быть готовы к ответным действиям. «Стратегия ставит знак равенства между сдерживанием и военной конфронтацией... Она никак не содействует перспективам мира», – считает Фримэн.

Как все это увязать с выстроенными за десятилетия широчайшими экономическими отношениями между двумя странами, Вашингтон, похоже, не заботит. На кону $750-миллиардный торговый оборот, и даже интересы бизнеса не берутся в расчет. Судя по всему, там готовы пожертвовать всем или очень многим во имя сохранения доминирования. Как говаривал старина Рейган, «есть кое-что поважнее ядерной войны».

Примерно перед такой сложной дилеммой стоит и Европа. С той лишь разницей, что она к тому же обязана оглядываться на Вашингтон. А еще прислушиваться к голосам европейских карликов, типа прибалтийских ультра, требующих во имя «демократических ценностей» и в знак протеста против «поддержки России» зарезать европейско-китайский торговый оборот, превышающий $800 млрд. А заодно лишить европейские компании китайской производственной базы, на которой вкупе с дешевыми российскими энергоносителями основывалось процветание Европы в последние десятилетия. Взять хотя бы Германию. Для нее Китай уже более 5 лет – крупнейший торговый партнер, на которого приходится свыше 10 процентов внешней торговли ФРГ.

Не удивительно, что первым иностранным лидером, который отправится в Пекин после ХХ съезда КПК, будет канцлер ФРГ Олаф Шольц, визит которого намечен на 4 ноября. Против этой поездки выступили не только прибалтийские подпевалы Вашингтона, но и некоторые немецкие депутаты, которые накануне съездили на Тайвань. Дабы осложнить канцлеру возможность договариваться с китайским лидером.

Китайские СМИ, анализируя ситуацию, пришли к выводу, что в Германии, как и во многих странах Европы музыку все чаще заказывают «идеологические радикалы». Для них ничего не стоит обречь Старый Свет на энергетический кризис и деиндустриализацию, только бы не зависеть от нефти и газа, «автократов» и не заключать сделки с «тоталитарными режимами».

У Шольца непростая задача: не порушить экономические отношения с Пекином, при этом потрафить идеологическим самоубийцам, пытающимся давить на Пекин, чтоб он встал на правильную сторону истории по украинскому вопросу. А за диалогом будет строго наблюдать Дядя Сэм: шаги в сторону чреваты не только экономическими проблемами, но и политическими неприятностями для Шольца и его коалиции.  

Китай от всех этих идеологем давно в шоке, но вида не подает. Там продолжают сохранять хладнокровие, хотя главным экономическим партнером Пекина уже несколько лет является Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). То есть разворот на Восток происходит и там.

В этой кутерме, которую в Пекине называют международной турбулентностью, Китай продолжает пока следовать своему выверенному внешнеполитическому курсу. Он по-прежнему пытается предложить миру бесконфликтную модель взаимодействия под условным названием «единая судьба человечества». Немного напоминает идею мирного сосуществования, которую продвигал СССР в пику «холодной войне», развязанной Западом. Только в том идейном противоборстве все было наоборот. Запад рекламировал в качестве главной идеи общество потребления и призывал: бросьте свою идеологию, -измы и зацикленность на общественных идеалах. Ныне же за так называемые демократические ценности, включая однополые браки, западные радикальные идеологи готовы пожертвовать своим материальным благополучием и даже возможно, жизнью человечества. На поверку за этой идеологией стоит голый меркантилизм западоцентричного устройства мира, но об этом вслух не говорят. А Китай предлагает отбросить идеологические различия и взаимодействовать на основе консенсуса сторон и решения проблем в ходе переговоров. Пекин предлагает всем быть в ответе за судьбу мира. На практике это выливается в то, что Китай ни на кого не нападает и не угрожает напасть, не формирует военные блоки. Эта политика будет продолжена и после ХХ съезда. Но все меняется…

Политические противоречия с Западом объективно толкают Пекин на еще большее сближение с Россией, с которой практически нет глобальных расхождений во взглядах. «Китай готов углублять контакты с Россией, продвигать на более высокий уровень российско-китайские отношения и сотрудничество во всех областях, чтобы приносить больше пользы двум странам и их народам, а также обеспечивать большую стабильность в неспокойном мире», – заявил министр иностранных дел КНР Ван И, который вскоре, скорее всего, пойдет на повышение – станет главой канцелярии по международным делам ЦК КПК.

МИД РФ в отдельном заявлении выразил отношение России к результатам ХХ съезда КПК: «Переизбрание Си Цзиньпина генеральным секретарем на новый срок в полной мере подтвердило его высокий политический авторитет». «В России заинтересованы в стабильном и процветающем Китае. Желаем нашим партнерам новых успехов и готовы совместно работать в целях дальнейшего укрепления российско-китайских отношений, всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, упрочения традиционной дружбы между народами наших стран».

В отличие от президента Байдена, президент Путин одним из первых поздравил генерального секретаря ЦК КПК с переизбранием, выразив надежду на углубление дружеских отношений двух стран. «Что касается нашего отношения к Китаю, мы относимся как к близкому другу, к китайскому народу, с большим уважением к его культуре и к его традициям», – сказал Путин на пленарной сессии дискуссионного клуба «Валдай».

«В настоящее время китайско-российские отношения всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия в новую эпоху сохраняют высокий уровень развития, обмены и сотрудничество в различных областях продолжают углубляться, дружба между двумя народами непрерывно укрепляется», – написал как бы в ответ Си Цзиньпин в телеграмме по случаю 65-летия Общества российско-китайской дружбы.

На этом фоне у нас уже послышались восторженные рукоплескания и глубокомысленные размышления о некоей мистической духовной близости, глубинной идеологической общности русского и китайского народов и скором союзе, скрепленном чуть ли не на небесах.

Но надо понимать, что Китай имеет отношения стратегического партнерства чуть ли не с сотней стран. А главное из того, что у нас есть общего, – это протяженная общая сухопутная граница, через которую легко переваливать даже подсанкционные грузы. Но при этом китайские партнеры не очень-то спешат эти товары поставлять, опасаясь вторичных санкций. А чтобы они наплевали на риски, их надо хорошо заинтересовать, и никакая духовная близость тут не поможет.

Как и в случае с Западом, китайцы будут оставаться прагматиками. Они не станут рвать экономические связи в угоду идеологии, не будут жертвовать своим благополучием во имя неких неосязаемых понятий. Санкции по типу антироссийских нанесут больше вреда их инициаторам, чем Китаю – второй экономике мира, обладающей самым обширным рынком и колоссальными трудовыми ресурсами. А переизбрание Си Цзиньпина на новый срок гарантирует стабильность внутри страны и продолжение взвешенного курса во внешней политике. Теперь китайский лидер может более уверенно реализовывать свои идеи.