Италия фиксирует рекордное падение притока мигрантов
Политика премьера Джорджи Мелони в области борьбы с миграцией работает. И похоже, это единственная европейская страна, которая может констатировать такой факт. После того, как миграция стала европейской проблемой номер один, нет недостатка в идеях и предложениях, как же остановить эти потоки. Но получается пока только у итальянцев, да и то, надо бы разобраться.
Цифра фантастическая — миграция упала на 65 процентов! Это — предмет особой гордости не только самой Мелони, но и ее министра внутренних дел Маттео Пьянтедози, который публиковал цифры на сайте министерства в ежедневном ритме, как настоящие сводки.
Получилось не сразу. Еще в 2023 году министр признал в интервью, что «цифры не соответствуют пока тем целям, которые были поставлены правительством». Действительно, прошлый год стал рекордным по количеству желающих попасть в Европу — почти в четыре раза, больше, чем за 2021 и 2022, — во всяком случае, речь тут идет об итальянских берегах. А с тех берегов хоть от Ливии, хоть от Туниса по прямой до Лампедузы — вообще нечего делать.
Политика Мелони в области борьбы с миграцией состоит из пяти крупных блоков.
Первый — кратно ужесточить контроль на границе, особенно на морской. Это была еще идея Берлускони — запереть Средиземное море на замок и отгонять шлюпки с гостями еще на подступах к итальянским водам. Сухопутных пограничных пунктов это тоже касается, хотя там другие потоки, да и вокруг все свои, ЕС-овцы, кроме Швейцарии, но они тихие.
Второй — премьер начала плотно работать с теми странами, откуда идут главные потоки, прежде всего с теми же Тунисом и Ливией. Мелони предложила несколько экономически выгодных проектов, например строительство газопровода из Туниса в Европу через Италию, который позволит африканцам заработать денег, а в обмен те приложат усилия не только сдерживать потенциальных мигрантов, но и принимать обратно уже отловленных. Сейчас страны Северной Африки (а Центральной уж тем более), не очень хотят принимать тех, кто уехал или попытался. В каждом случае европейцам приходится чуть ли не уговаривать забрать их обратно.
Третий — закрыть или хотя бы прикрыть как можно плотнее порты для НПО. Как правило, неправительственные организации делают все, чтобы противостоять пограничным службам и иногда стоят насмерть, не дают депортировать уже пришвартовавшихся в Италии мигрантов. Или встречают их прямо в море, пересаживают на свои корабли и десятками везут в итальянские порты. Был случай, когда власти ни в какую не соглашались дать добро на высадку и несчастных пришлось отправлять во французский Тулон.
Проблема с портами была чуть ли не центральной во время обсуждения миграционной политики Италии. Дело в том, что за порядок там могут отвечать сразу несколько министерств и проводить согласованную политику при том, что НКО весьма настойчиво предлагают свои решения, достаточно трудно. Именно поэтому был важен выбор министра внутренних дел, которым стал Пьянтедози. Он работал с Маттео Сальвини и тогда уже прослыл большим сторонником жестких антимиграционных мер, в частности, как раз в портах. Тогда всю координацию работы в них и отдали в МВД.
Четвертый — изменение правил предоставления убежища. Не в сторону смягчения критериев, естественно. Как и в любой стране Евросоюза, мигранты стремятся прежде всего сесть на пособия — как правило, они значительно превышают те суммы, которые они могли бы заработать у себя дома. Поэтому реформа Мелони предусматривает, что в каждом конкретном случае власти должны убедиться, что помогают именно тому, кто реально нуждается в защите, а не «экономическим мигрантам».
Пятый — интегрировать тех, кто уже оказался на территории страны и имеет легальное право там находиться. Акцент тут ставится на том, что мы, конечно, предоставим вам множество обучающих программ, но посмотрим при этом, насколько новые жители страны соблюдают итальянские законы и традиции. А это — понятие двойного применения. Если все в порядке — бенвенуто, а если нет — арриведерчи. Но под «нет» можно подвести кого угодно, сославшись на твою неудавшуюся интеграцию в итальянское общество.
А там — см. пункт 2, по которому власти принимают обратно депортированных. Только за этот год в Тунис было отправлено 4 000 человек, а в Ливию — 9 000. И эти цифры еще вырастут до конца года — динамика положительная.
Мелони прямыми премьерскими указами провела еще несколько положений, например, теперь можно отправлять обратно соискателей, даже если у них родственники уже легально находятся в стране — никакого воссоединения семей. Или, к примеру, статус соискателя убежища еще не дает права на работу. А центры приема беженцев будут не в Италии, а в Албании, где для этого арендованы участки земли, например, заброшенные военные объекты.
Но все эти почти праздничные рапорты с показателями, как оказалось, имеют обратную сторону. Миграция в Испанию выросла за то же время на 155 процентов, а в Грецию — на 222! Это все — сообщающиеся сосуды.
Дошло дело до того, что на Канарских островах, принадлежащих Испании, сложилась катастрофическая ситуация. Ровно 30 лет назад, в августе 1994 года, там был зафиксирован первый мигрант. Сейчас архипелаг наводнили переселенцы. Вплоть до того, что испанский премьер Педро Санчес сел в самолет и срочно отправился в Мавританию, Сенегал и Гамбию. В Брюссель он отправил отчаянную депешу с просьбой помочь Испании и куда-то деть этих людей.
Канарский остров Иерро называют теперь новой Лампедузой, новыми «воротами в Европу». А тем временем на подходе новый маршрут: он ведет из Бангладеш по морям в Египет, а далее, через Средиземное, как говорится, — везде. А население Бангладеш — 165 миллионов человек. Не Тунис, поди.