В течение многих десятилетий развитие, в частности, политическое, Ближнего Востока было «производной» от мировых трендов. Немного упрощая, можно сказать, что мир и война здесь зависели от решений и действий прежде всего внешних игроков, будь то «державы» 19-го века или «великие державы» века 20-го.
Однако сейчас можно видеть все больше свидетельств «суверенизации» региона: внутренняя динамика ближневосточных политических процессов начинает превалировать, и теперь уже внешние игроки оказываются вынужденными подстраиваться под нее. Во всяком случае, такое впечатление складывается при взгляде на ситуацию с точки зрения нашей базовой гипотезы, согласно которой основу региональной архитектуры составляет система отношений между тремя неарабскими странами – Ираном, Израилем и Турцией, – а также неоднородным «арабским Машриком» (Востоком), внутри которого доминирует свой треугольник – КСА, ОАЭ, АРЕ, дополняемый Катаром.
fundsupermart.com
В рамках такой схемы мы видели некоторое время назад, как целенаправленно повышался статус Ирана – практически до уровня «ответственного регионального игрока» и ядерной державы de facto. Это поставило Тегеран на одну доску с Тель-Авивом и Анкарой.
В этом своем новом – признанном – качестве Иран повел дело к нормализации отношений с арабами (прежде всего, КСА). То есть, по сути, он пошел тем же курсом, на который чуть-чуть ранее встал Израиль и по которому так же движется Турция.
Ирано-арабская нормализация велась на трех основных площадках – в Ираке, Ливане и Йемене; главным ее содержанием было балансирование интересов Тегерана и Эр-Рияда. И, судя по всему, процесс этот шел и идет, в целом, продуктивно. Судите сами: в Ираке парламент наконец-то смог избрать президента и назначить новое правительство – и это несмотря на волну беспорядков, потрясших страну в конце лета – начале осени. В тот момент казалось, что никакого компромисса не будет, однако оказалось, что, напротив, компромисс родился как результат «мятежа» сторонников Муктады ас-Садра.
В Ливане также был достигнут компромисс: там Хизболла одобрила соглашение с Израилем о морских границах. Не вдаваясь в толкование всех тонкостей региональной политики, все-таки можно сделать вывод: этот факт – сигнал о том, что Тегеран не станет стеной на пути израильско-ливанского примирения (или, говоря в местном контексте, «нормализации»). А это, в свою очередь, можно понимать как обеспечение иранцами себе более выгодных позиций в торге с КСА по вопросу о новом ливанском президенте. Ведь теперь, если Эр-Рияд не сумеет договориться с Тегераном по этому вопросу, под ударом окажется судьба морского соглашения. То есть, тем самым саудовцы окажутся в оппозиции не только иранцам, но и израильтянам и американцам (основным спонсорам и авторам ливано-израильской сделки по морским границам).
Наконец, в Йемене, несмотря на то, что сроки договоренностей о прекращении огня между хуситами и правительством (а по факту – просаудовской коалицией) истекли, тем не менее масштабные боевые действия не возобновились. Стороны явно стремятся не нарушить равновесия.
Конечно, на этом фоне весьма грозно прозвучали публикации в американской прессе «откровений» саудовской разведки о якобы «неминуемых» атаках Ирана на его арабских соседей и прежде всего на саму КСА. В ответ на этот «призыв» Вашингтон даже направил «в сторону Ирана» свои боевые самолеты с баз в Заливе. Наконец, Эр-Рияд заявил, что прекращает контакты с Тегераном, что, видимо, означало закрытие переговоров в Багдаде, которые стороны вели в течение достаточно долгого времени с целью восстановления дипотношений.
Вся эта бутафория, особенно в условиях непрекращающихся беспорядков в ИРИ, казалось бы, должна была свидетельствовать о срыве попыток арабо-иранской нормализации. И если так, то за этим должна последовать очередная волна эскалации, которая неизбежно вернет регион под полный контроль внешних сил во главе с США, а значит, говорить о «суверенизации» Ближнего Востока не приходится.
Однако представляется, что дело обстоит несколько иначе.
И ключом к пониманию ситуации служит смена правительства в Израиле, вернее, первые заявления нового-старого премьера Нетаньяху, в которых он обрисовал приоритеты своей региональной стратегии. Номером один там числится вовлечение в нормализацию с Израилем новых арабских стран. И только номером вторым – противодействие Ирану.
То, что Иран отошел на второй план – уже само по себе новость. Но главный вопрос, который хотелось бы прояснить: с какими именно арабскими странами Биби намерен «нормализоваться»? Ведь если посмотреть внимательно, то весь потенциальный резерв на этом направлении исчерпан: Израиль уже имеет отношения с Египтом, Иорданией, ОАЭ, Бахрейном, Марокко, отчасти – с Суданом. Вне процесса «нормализации» остались либо «непримиримые» - такие как Алжир, Ирак, Тунис, Сирия, Ливан; либо «ненужные» (потому что полуразваленные) вроде Ливии, Йемена; либо те, кто уже по факту сотрудничает с Тель-Авивом, но не хочет делать это официально – Оман, Катар. Эти последние, кстати, могут представлять немалый интерес, наряду, например, с Кувейтом.
Но все-таки главная цель «нормализации» - это Саудовская Аравия. Не может быть сомнений в том, что именно ее вожделеет заполучить Тель-Авив – равно как и Тегеран, и Анкара.
Если оценить события последних недель с этой точки зрения, то можно предположить, что суть происходящего, в частности, в Иране, а также в ирано-саудовских отношениях – это «ревность» израильтян. Они не могут допустить, чтобы ИРИ нормализовала свои отношения с КСА первой. Это значит, что между Израилем и Ираном разгорается борьба за Саудовское королевство – совсем как за сердце прекрасной (и сказочно богатой) царевны.
До недавнего времени инициатива была в руках иранцев, и дело почти дошло до восстановления дипотношений с саудитами. Но взрыв широкомасштабных беспорядков в Иране сорвал этот процесс, и теперь инициативу готов перехватить Нетаньяху.
При этом и Анкара не стоит в стороне, она так же хочет быть первой, кто заполучит Эр-Рияд в свои объятия. Турки давят на экономику: в ходе визита наследного принца КСА Мухаммеда бен Салмана в Турцию несколько месяцев назад были подписаны миллиардные контракты, и это – козырь, которым не могут похвастаться ни Израиль, ни Иран. Кроме того, турки, в отличие от двух своих соперников, наладили отличные отношения с ближайшими и весьма влиятельными соседями КСА – Эмиратами и Катаром. А еще они могут выступить в качестве союзника саудитов в Сирии (и Ливане), балансируя там влияние Ирана и Израиля.
Оценивая ситуацию взаимодействия в рамках треугольника нужно всегда иметь в виду, что каждый из «углов» стремится не допустить союза против него двух других. То есть для Ирана страшен не Израиль или Турция как таковые, но их тандем. И это же касается всех других: Тель-Авив заботится о том, чтобы Тегеран и Анкара не стакнулись, а Анкара – чтобы этого не произошло между Тегераном и Тель-Авивом, каким бы невозможным этот вариант ни казался.
Если исходить из того, что на данный момент главная борьба разворачивается между Израилем и Ираном за право «нормализации» с Саудовской Аравией, решающая роль может оказаться у Турции: именно она способна качнуть чашу весов в ту или иную сторону. Поэтому, прежде чем завоевать сердце саудитов, соперникам придется побороться за симпатии турок.
У израильтян дело пошло споро: восстановление дипотношений, визит президента в Анкару, возобновление военно-технического сотрудничества и т.д. Иранцы вроде бы отстают.
Но у них – свой набор предложений наследникам османов: тут главное блюдо – совместная борьба с курдскими боевиками в Иракском Курдистане. И, как можно видеть, на этом поле ИРИ и ТР вполне способны к совместным действиям: массированные удары иранского КСИР по курдским базам в Ираке фактически совпали с аналогичной турецкой операцией.
Да и на сирийской почве у Ирана, наверное, есть, что предложить туркам. Особенно учитывая проект турецкого газового хаба, который смог бы вывести иранский газ на мировые рынки.
Словом, возможность ирано-турецкого тандема, способного сделать Эр-Рияду предложение, от которого будет крайне трудно отказаться, не может не волновать (если не пугать) Тель-Авив. Здесь понимают, что удержать Анкару в израильской орбите очень непросто; она в любой момент может выскользнуть из рук. Поэтому не удивительно, что израильтяне втягивают в свою игру «родного брата» Турции – Азербайджан, при этом планомерно стравливая Баку и Тегеран. Расчет несложен: взаимная неприязнь между Азербайджаном и Ираном, их взаимные провокации (благо, есть Армения) заставят Анкару встать на сторону Баку и против Тегерана. Это – дополнительная страховка…
Можно разбирать ситуацию и дальше, постепенно расширяя географию и/или углубляясь в местные проблемы. Однако представляется, что приведенного анализа достаточно, чтобы убедиться: политические процессы в ближневосточном регионе обретают собственную динамику, собственное содержание. Игра, которая ведется внутри описанных нами контуров, - не производная от развития внешнего, глобального окружения. И это – главная характеристика нового этапа регионального развития.