Создается впечатление, что после октябрьского обмена ударами Иран и Израиль нащупали границы допустимой эскалации и стоят на пороге согласия относительно необходимости мирного сосуществования. Это дает надежду на то, что нынешний конфликт на Ближнем Востоке начнет понемногу затухать
Фото: needpix
Подчеркнуто аккуратные ракетные атаки Ирана на Израиль 1 октября и Израиля на Иран 26 октября, каждой из которых предшествовали чуть ли не публичные анонсы сроков, целей и масштабов, выглядят почти как постановочные схватки героев Джеки Чана или Брюса Ли: характерное боевое мяукание слышно отчетливо, кулаки со свистом разрезают воздух, ноги мелькают на уровне глаз, но в итоге в ходе съемок эпизода никто не пострадал. Подобная высококлассная имитация свидетельствует о мастерстве актеров и об их ответственности: ошибок быть не должно, ибо их цена огромна — война, которая неизбежно приведет к катастрофе и оба государства, и весь регион в целом.
Доказав свою способность нанести друг другу ущерб, Израиль и Иран пришли к безальтернативному решению в пользу мирного сосуществования. Таким образом, можно говорить о формировании главной несущей конструкции новой региональной архитектуры: оси Тегеран—Тель-Авив. О том, что она должна возникнуть, мы писали еще три года назад, а контуры ее проступили в апреле текущего года, после провокационного удара израильских ракет по иранскому консульству в Дамаске.
Мы изначально полагали, что гарантом существования этой оси являются США. В полном соответствии с формулой Киссинджера, Вашингтон стоит ближе к каждому из игроков, нежели они по отношению друг к другу. И он управляет балансом их сил, вводя/отменяя санкции (в том, что касается Ирана), дозируя поставки оружия и оказывая политическое давление на правительство (в случае с Израилем).
Как и три года назад, остается открытым вопрос: как с осью Тегеран—Тель-Авив будут монтироваться Турция и арабские страны (монархии Залива, Египет, Ирак). Но кое-какие монтажные конструкции, кажется, создаются.
Турция делает ставку на «Дорогу развития» — транспортный коридор от иракской Басры на берегу Залива к своим средиземноморским портам. Этот проект может стать стеной, не допускающей непосредственного соприкосновения иранской и израильской «границ безопасности» и тем самым позволит Анкаре взять на себя роль гаранта, регулирующего ирано-израильский баланс.
При этом важной частью этого баланса должна стать позиция арабских стран: следует добиваться их «равноудаленности» по отношению как к Ирану, так и к Израилю. На деле это означает, что «соглашения Авраама» необходимо уравновесить соответствующей системой арабо-иранских связей. «Дорога развития» дает такую возможность. (В этой связи обращает на себя внимание и новость о совместных военно-морских учениях Саудовской Аравии и Ирана.)
Если наша гипотеза верна, то следует ожидать относительной стабилизации ирано-израильского противостояния и интенсификации работы (пока сугубо неофициальной) по линиям Турция-Иран и Турция-Израиль. Задача — в том, чтобы каждый смог добиться максимально выгодных для себя условий.
О чем может идти речь?
Если потенциал ирано-израильской эскалации исчерпан и дальнейшее повышение ставок невозможно, то первое, о чем нужно договариваться — это условия постепенной деэскалации и размеры взаимных уступок. Судя по тому, как развивается ситуация в Ливане, Тегерану придется отказаться от доминирования здесь. Оливковое дерево, посаженное покойным главой МИД ИРИ Амиром Абдоллахианом на ливано-израильской границе, не прижилось. Очень вероятно, что в итоге военные действия ЦАХАЛ в Ливане будут остановлены, за чем последуют переговоры, по итогам которых Хезболла будет отведена на безопасное расстояние. Это означало бы уменьшение иранского влияния, причем весьма существенное, до приемлимых для Израиля размеров.
Альтернативой — и весьма вероятной — может стать новая гражданская война в Ливане. Она позволит Израилю создать нужную зону безопасности и выйти из активной игры, сосредоточившись на укреплении своих северных рубежей. В то же время такое развитие событий может дать Турции повод для вмешательства и расширить зону своего соприкосновения и стратегического торга с Ираном (вдобавок к Сирии, Ираку и Кавказу).
Все это ведет к тому, что Иран будет вынужден смириться с «потерей» (частичной, условной, но очень неприятной) Ливана, а возможно — и Сирии. В перспективе масштабы иранского присутствия здесь будут определяться по итогам договоренностей с Анкарой. Это, конечно, обидно...
Но в обмен на это Иран, по-видимому, намерен твердо держаться за свои позиции в Ираке. Неслучайно президент Пезешкиан первый свой зарубежный визит нанес именно в Ирак, посетив не только Багдад, но и курдский Эрбиль на севере и суннитскую Басру на юге страны. Думается, что Ирак должен стать «зеркальным отражением» Сирии и Ливана: тут Иран станет определять, каким будет турецкое присутствие. Ведь, в конце концов, от Ирана зависит безопасность и благополучие «Дороги развития»: без согласия Тегерана проект нереализуем. (Напомним, что США подтверждают намерение вывести основную часть своих войск из Ирака.)
В этой логике вполне правдоподобными представляются слухи о том, что иранцы собираются нанести очередной ответный удар по Израилю с иракской территории. Если такая атака и состоится, она, скорее всего, будет носить столь же символический характер, как и предыдущие. Ее цель — не в нанесении серьезного ущерба Еврейскому государству, а в демонстрации того, что Ирак — это зона безопасности ИРИ. Весьма возможно, что американцы позволят сделать это, что покажет действительную степень взаимопонимания между Вашингтоном и Тегераном. Ответ же Израиля по Ираку маловероятен, поскольку он будет связан с угрозой американским базам.
С точки зрения интересов России такое развитие ситуации выглядит вполне приемлемым и даже выгодным, особенно с учетом возможностей, открывающихся с подписанием стратегического договора с ИРИ. Наибольшие риски, связанные с этим документом, — вероятность втягивания России Ираном в военное противоборство с Израилем — начинают снижаться. А по ходу торга между Ираном и Турцией значение тесных партнерских связей Москвы с Тегераном и Анкарой (равно как и со всеми остальными участниками региональных процессов) будет также нарастать.