Иран вышел к Средиземному морю

Начнем с Ливана. Здесь в актив иранской дипломатии можно записать, как минимум, три достижения. Во-первых, удалось, по-видимому, сдвинуть с мертвой точки решение главнейшей проблемы страны – отсутствие легитимной власти и, прежде всего, президента. Это стало возможным благодаря нормализации отношений между Тегераном и Эр-Риядом. Так что вполне вероятно, что уже в ближайшем будущем в Ливане будет восстановлена система государственной власти и управления. И Иран станет признанным гарантом ее стабильности (наряду с КСА).

Чтобы эта будущая система оказалась эффективной, Иран, во-вторых, добился укрепления и расширения своего экономического присутствия в Ливане. Основы для этого Тегеран заложил ранее, оказывая весьма ощутимую помощь ливанцам поставками топлива. Теперь же на смену мерам экстренной поддержки приходят долгосрочные программы восстановления энергетической отрасли, инфраструктуры и т.п. Это означает, что иранцы начинают целенаправленно завоевывать ливанский рынок и встраивать местную экономику в свою стратегию экономической экспансии.

Наконец, в-третьих, министр иностранных дел Ирана сделал жест, политическое и символическое значение которого трудно переоценить: он побывал на ливано-израильской границе и посадил там оливковое дерево.

Присутствие столь высокопоставленного официального представителя «режима аятолл» на израильской границе – дело небывалое. Тем самым было продемонстрировано, что Иран уже находится на границах Израиля. Более того, глава МИД Ирана не опасается за свою безопасность, а это (помимо прочего) значит, что Тель-Авив был в курсе планов Амира Абдоллахиана и гарантировал, что никаких «неожиданностей» не будет.

Что же касается оливкового дерева – символа мира – то оно может быть воспринято как символ тех гарантий, что Иран готов дать Израилю, если Израиль смирится с присутствием Ирана на своих границах. В связи с этим уместно вспомнить о ливано-израильском соглашении о разграничении морских границ, достижение которого стало возможным благодаря позитивной позиции проиранской Хизбаллы.

Можно утверждать, что Иран смог «застолбить» за собой прочные позиции в Ливане и рассчитывает на то, что с этим фактом станут считаться все заинтересованные стороны.

Вместе с тем «ливанский плацдарм» не может быть конечной целью иранской стратегии. И тут пора переходить к визиту в Дамаск президента Раиси.

Этого визита ожидали давно, чуть ли не с осени прошлого года. Было немало разговоров о том, что его подготовка осложнялась ухудшением ирано-сирийских отношений, ужесточением условий предоставления Дамаску экономической помощи и т.п. Однако, как бы там ни было, в результате визит состоялся в идеальный момент.

Судите сами: Израиль погряз во внутриполитических неурядицах и живет под страхом «войны на несколько фронтов» в условиях, когда Европа от него практически отвернулась, а США не хотят иметь ничего общего с нынешним правительством в Тель-Авиве. С другой стороны, Турция, и без того ослабленная февральским землетрясением, занята «судьбоносными» президентскими выборами. В этой кампании тема Сирии имеет крайне важное значение: и президент Эрдоган, и его соперник Кылычдароглу понимают необходимость нормализации отношений с Дамаском и так или иначе нацелены на нее. Но ни один из них в данный момент, похоже, не в состоянии хоть что-то предпринять.

Наконец, арабы, взяв курс на восстановление отношений с Дамаском, на момент визита Раиси (3 мая) еще не приняли окончательного решения о возвращении САР в Лигу арабских государств. А главное – у них нет четкого плана действий в Сирии, особенно – в экономической сфере. Да, они охотно выражают свое стремление принять участие в послевоенном возрождении «братской страны», но дальше слов дело не идет.

Таким был фон визита иранского президента, в ходе которого был подписан целый ряд документов, прочно закрепляющих позиции ИРИ в САР: экспорт товаров и оборудования, поставки вооружений и создание оборонных предприятий, реконструкция портов и строительство железнодорожной линии из Ирана к средиземноморскому побережью, восстановление энергетических мощностей и инфраструктуры.

Наряду с ливанскими достижениями все это поставило регион и мир в целом перед фактом: Иран вышел к Средиземному морю, и с этим придется считаться всем. Это – новая геополитическая данность (заметим – небывалая со времен державы Сасанидов). В нее можно встроиться (она сама встраивается в китайскую стратегию «Один пояс, один путь»). Но попытаться изменить ее возможно только решившись на большую войну.