Турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган в очередной раз сумел удивить мир. Он предложил своему российскому коллеге Владимиру Путину организовать трехсторонний саммит с участием сирийского президента Башара Асада. Ну никогда такого не было – и вот опять!
Все началось совсем недавно, всего несколько недель назад. В 20-х числах ноября в Москве заговорили о принципиальной готовности предоставить площадку для турецко-сирийских переговоров на высшем уровне. Об этом дали понять и в МИДе, и в Кремле.
Произошло это на фоне нормализации (очень популярно это слово на Ближнем Востоке в последнее время) отношений между Турцией и Египтом. Президенты двух стран Эрдоган и Сиси встретились на открытии мундиаля в Катаре, пожали друг другу руки и даже побеседовали вполне дружески. После чего Эрдогана спросили: мол, раз уж с Египтом так все хорошо получается, не хотите ли вы и с Сирией замириться? На что мудрый турок заметил: в политике нет вечной вражды…
Так что вполне возможно, что нам предстоит стать свидетелями очередного поворота на 180 градусов в региональной политике Анкары. Эрдоган, который некогда называл Асада своим братом и вместе с ним молился в дамасской мечети, с началом гражданской войны в Сирии превратился в его заклятого врага. Более десяти лет Анкара не хотела иметь с Асадом ничего общего, требуя его ухода как непременного условия восстановления мира. И теперь именно Анкара первой (!) заговорила о возможности и даже желательности личных переговоров на высшем уровне.
Замечательно, что первые подходы к решению вопроса встретили великолепное «нет!» в Дамаске. Там заявили, что сейчас, накануне выборов в Турции, «не время». Вот пройдут выборы, тогда и будем разговаривать с тем, кто на них победит.
Казалось бы, такую пощечину от Асада Эрдоган не может стерпеть. Он не прощал оскорблений (а это именно оскорбление) и со стороны гораздо более авторитетных персон, нежели президент САР. Однако ничуть не бывало: он не встал в позу, но решил обратиться к посреднику, которому Асад едва ли сможет отказать, – к Путину.
Значит, Эрдогана действительно припекло. Мир с Асадом ему по-настоящему нужен. Но зачем? И почему именно сейчас?
Большинство наблюдателей настаивают на том, что весь вопрос – в выборах. Мол, нормализация с Дамаском нужна Эрдогану, чтобы выиграть выборы.
Возможно, отчасти это и так. Однако сложно представить, какие такие проблемы Асад поможет решить Эрдогану. Разве что согласится на репатриацию части сирийских беженцев, превратившихся в сильную головную боль для Турции. Но даже если подобная договоренность и будет достигнута, она поставит Эрдогана в зависимость от того, насколько быстро, четко и добросовестно Асад будет ее выполнять. Это – позиция слабого, и едва ли Эрдоган на нее согласится.
Думается, что дело не в выборах. Эрдоган – настоящий политик и заботится не только о предстоящих выборах, но прежде всего о будущем своей страны. И именно забота о будущем сегодня диктует ему необходимость налаживания отношений с Башаром Асадом.
Первое, на что следует обратить внимание – это та самая суверенизация региона, о которой мы уже говорили. Турция является одним из региональных центров силы, и она не может себе позволить наблюдать со стороны, как другие игроки устанавливают связи с Дамаском, стремятся втянуть его в собственные орбиты. Речь идет и об Иране, и об ОАЭ. Эрдоган просто не имеет права пропустить момент для вступления в борьбу за влияние на Асада.
Отметим, что совсем недавно Анкара нормализовала отношения с Тель-Авивом. Это открыло перед ней широкие возможности для регионального маневрирования. Но реализовать их по-настоящему невозможно без доступа к Сирии (равно как и к Египту). Поэтому можно говорить о том, что выход на прямые контакты с Асадом и, более того, – дружба с ним являются логическим продолжением восстановления полномасштабных связей с еврейским государством.
Рассуждая в этой логике, можно придти к выводу о том, что предложение Эрдогана о нормализации с Сирией – это ход в региональной игре: Турция помогает Израилю потеснить на сирийской арене Иран, который в настоящее время переживает сложные времена и не способен к активному сопротивлению.
Второй важнейший аспект – это проблема установления морских границ в Восточном Средиземноморье. После недавнего заключения ливано-израильского соглашения по этому вопросу и с учетом планов создания в Турции газового хаба эта тема приобретает весьма большое значение. Дело в том, что морские границы Сирии не определены – ни с Ливаном, ни с Турцией. А без этого невозможно думать о по-настоящему серьезной разработке углеводородных месторождений на левантийском шельфе и о создании здесь системы подводных трубопроводов.
Любопытно, что ливанцы сразу после заключения соглашения с Израилем пытались начать переговоры с Дамаском, но получили отказ. Все, в том числе и турки, прекрасно понимают, что Асад потребует очень высокую цену за свое согласие на разграничение моря. Но для Анкары в любом случае первым шагом должно стать признание Асада. И Эрдоган готов сделать этот шаг.
Нужно также учитывать, что вопрос о морских границах между Турцией и Сирией напрямую связан с проблемой границ сухопутных. Сирийцы до сих пор не признают турецкой аннексии Александреттского санджака (ныне – провинция Адана) после Первой мировой войны. Понятно, что забрать обратно эту территорию Дамаск не в силах. Но он вполне может использовать этот вопрос с тем, чтобы максимально усложнить для Анкары решение вопроса о морских границах.
На сегодняшний день между сторонами есть Аданское соглашение, которое может служить основой для урегулирования пограничных проблем. И Москва в течение многих лет неоднократно призывала турок и сирийцев вернуться к этому документу. Не исключено, что он так или иначе станет базой для предложенных Эрдоганом трехсторонних переговоров (если они состоятся). Возможно также, что их итогом может стать некая обновленная и актуализированная версия Аданского соглашения. Либо будет взят курс на разработку совершенно нового, более всеобъемлющего договора. Но это – дело более отдаленного будущего.
Как бы то ни было, уже сейчас достаточно ясно, что настойчивое желание Эрдогана встретиться с Асадом имеет под собой веские основания.
Но что это может означать для России?
На поверхности лежит совершенно само собой разумеющийся тезис: конечно, для России это успех. Кремль по просьбе лидера страны – члена НАТО организует его встречу с Башаром Асадом! Одного этого достаточно, чтобы испытать вполне заслуженное чувство глубокого удовлетворения…
Однако, если присмотреться, становится заметен один нюанс: а что если Асад откажется? Или просто закапризничает, начнет выдвигать предварительные условия? Ведь он теперь оказался нужен всем и вполне может позволить себе заявлять что-то вроде «сейчас не время».
Кроме того, за ним стоит Тегеран. Там не могут не понимать, что игра, в том числе и с участием России, ведется на ослабление, если не вытеснение Ирана. И иранцы могут законно спросить: а почему на переговоры с Асадом не зовут нас? Не логичнее было бы использовать отработанный формат Астанинской тройки (Россия – Турция – Иран), куда и пригласить в качестве четвертого участника Дамаск?
Иными словами, предложение Эрдогана Путину ведет, по сути, к существенному повышению ответственности России за развитие ситуации в Сирии и в регионе в целом. Безусловно, это позволяет оказывать влияние (иногда – решающее) на динамику баланса сил. Вместе с тем остаются неясными перспективы «монетизации» столь важной и ответственной роли. Политически и геополитически Россия набирает очки. Необходимо создать механизм их конвертации в конкретные экономические выгоды.