В конце февраля – начале марта в России побывал один из самых влиятельных людей в Судане – Мухаммед Хамдан Дакло, в арабском мире более известный как Хмейдти. Он занимает второй по значимости пост во властной иерархии Судана, являясь заместителем председателя Суверенного совета республики.
Хмейдти – весьма интересная и колоритная личность.
Свою карьеру он начинал в родном Дарфуре (запад Судана) в качестве командира небольшого отряда, сопровождавшего караваны торговцев, курсировавших между Суданом, Египтом, Ливией и Чадом. Заработав на этом авторитет, связи и неплохой капитал, Хмейдти стал одним из основателей целой иррегулярной армии – знаменитых Джанджавид. Имея за собой такую силу, он вошел в состав высшего руководства и армейского командования страны.
Будучи одним из ближайших сподвижников Абдельфаттаха аль-Бурхана, возглавившего военный переворот осенью прошлого года, Дакло, судя по всему, теперь отвечает за выстраивание новой системы международных связей Хартума. Видимо, суданские военные не питают иллюзий по поводу перспектив завоевания симпатий Запада, который резко раскритиковал их действия и делает ставку на дестабилизацию ситуации в стране и эскалацию конфликта между различными суданскими группировками. Поэтому совершенно логичным стал интерес, который был проявлен Хартумом к теме возобновления сотрудничества с Москвой.
Программа визита генерала Дакло была весьма насыщенной. Достаточно сказать, что его сопровождали министры финансов, сельского хозяйства, полезных ископаемых, энергетики. Сам Хмейдти был принят в МИДе, Минобороны, а также участвовал в рабочей встрече с представителями российского бизнеса на площадке ТПП. Одно это вполне красноречиво говорит о серьезности намерений и суданской, и российской сторон, их нацеленности на развитие действительно масштабного сотрудничества.
Но еще более знаковым стал тот факт, что на ход переговоров в Москве никак не повлияла ситуация вокруг Украины и начало российской спецоперации в этой стране. Суданская делегация прибыла в российскую столицу 22 февраля и покинула ее 2 марта. Тем самым было ясно дано понять, что Хартум дистанцируется от западных усилий изоляции России в мире и не намерен ставить свои интересы в зависимость от той или иной позиции США и их союзников по поводу событий на Украине. При этом важно подчеркнуть, что в данном вопросе Судан выражает общее мнение арабских государств.
Для России это обстоятельство имеет большое значение, особенно с учетом возрастающего интереса нашей страны к перспективным направлениям взаимодействия с арабо-африканским миром. Москва уже давно стремится наладить с Суданом тесные отношения, имея в виду потенциал развития взаимодействия в сферах энергетики, добычи полезных ископаемых, сельского хозяйства. Эта последняя область, вне всяких сомнений, займет одно из ведущих мест в двустороннем сотрудничестве на фоне резкого роста мировых цен на продовольствие и, особенно, удобрения, крупнейшим экспортером которых является Россия. Предоставление Судану льготных условий закупок российского зерна и удобрений в нынешних условиях поможет избежать постоянной угрозы массового голода и способно стать весомым вкладом в обеспечение социальной стабильности в этой измученной переворотами арабской африканской стране.
Судан – наряду с Египтом, Алжиром, Центральноафриканской Республикой, Мали – рассматривается в Москве как одно из ключевых государств на Черном континенте, партнерские отношения с которыми позволят России расширить горизонты своей внешней политики, укрепить свое присутствие в этой части мира. В том числе и военное, поскольку вопросы безопасности стоят здесь чрезвычайно остро. Да и об обеспечении безопасности транспортных путей и свободы плавания судов под российским флагом нужно, как уже очевидно, заботиться, а то Запад того и гляди возродит каперство, исчерпав возможности «мирных» санкций.
В этом контексте особое значение приобретает вопрос о создании российской военно-морской базы на суданском побережье Красного моря.
Договоренность об этом была достигнута еще во времена президента Омара аль-Башира, но после его свержения новые «демократические» власти в Хартуме заявили о замораживании проекта, намекнув на его несоответствие суданским интересам. Однако после того, как они, в свою очередь, были оттеснены от власти военными, вопрос о российской базе вновь актуализировался.
Эта тема больше всего интересовала журналистов, встречавших генерала Дакло по возвращению его из Москвы. На их расспросы он ответил, что в Африке есть немало государств, на территории которых расположены иностранные военные базы, и он не понимает, почему именно возможность появления российской базы в Судане привлекает так много внимания.
О чем же на самом деле идет речь?
Предполагается создание пункта военно-морского базирования в Порт-Судане, предназначенного для ремонта и дозаправки судов ВМС РФ (включая суда с атомными двигательными установками), а также для пополнения их запасов и смены экипажей. При этом одновременно здесь могли бы находиться не более четырех военных кораблей, а также до 300 человек военного и гражданского персонала. Для обеспечения базы всем необходимым, включая материалы, оборудование, вооружение, боеприпасы, продовольствие и т.п. Россия имела бы право использовать другие порты и аэродромы на суданской территории.
Эта база дополнит и усилит уже существующие базы в сирийских Латакии, Тартусе и Хмеймиме, став важнейшим российским опорным пунктом в Северо-Восточной Африке и на Ближнем Востоке, вновь открыв для Москвы возможность непосредственного присутствия в стратегически важном регионе Красного моря, Индийского океана и Африканского Рога. Присутствие здесь России в качестве сильного и ответственного игрока способно существенно повлиять на оздоровление и стабилизацию ситуации, которая неуклонно накаляется из-за соперничества региональных государств, подогреваемого внешними игроками. Примерами могут служить периодически вспыхивающие внутренние конфликты в Сомали и Эфиопии, ползучее распространение исламистского терроризма в странах Восточной и Юго-Восточной Африки, длительный спор вокруг строительства Эфиопией гигантской плотины «Возрождение». В этих условиях активное военно-техническое сотрудничество с Россией, частью которого должна стать база в Порт-Судане, может стать достаточной гарантией сохранения стабильности Судана, залогом его успешного развития.
В Хартуме прекрасно отдают себе отчет в том, что в сегодняшней, крайне турбулентной международной обстановке бесперспективно искать гарантий безопасности в союзе с США и Западом в целом. События в Сирии, Афганистане, Ираке, Ливии, а также в ЦАР, Мали показали, что Запад бессилен. Он сам признает, что его мощи хватает только на катастрофическую дестабилизацию, на разрушение; создать же нечто прочное и жизнеспособное он не в состоянии. Суданские политики уже добились от Вашингтона, чтобы тот вычеркнул Судан из списка государств-пособников терроризма. Это, по-видимому, максимум того, что Америка могла сделать действительно полезного.
При этом Хартум выполнил главное условие американцев – признал Израиль и начал процесс нормализации отношений с ним. Тем самым он расширил горизонты своей внешней политики, заручился поддержкой таких влиятельных стран, как Израиль и ОАЭ. Одновременно существенно были укреплены связи с Турцией, получившей военно-морскую базу на суданском побережье. Все это говорит о прагматизме суданских стратегов, которые совершенно справедливо сочли, что односторонняя ориентация на Запад лишает их перспектив, возможностей для маневра.
Однако ни Турция, ни Эмираты, ни Израиль не обладают достаточными качествами, чтобы стать стратегическим, якорным партнером. Все они так или иначе связаны с США, чье поведение в регионе крайне непредсказуемо. Тогда как Россия и сама по себе является мощным полюсом в глобальной политике, но еще и может выступать как стратегический партнер Китая в реализации глобальной инициативы «Пояс и Путь», к которой присоединяются все новые и новые государства по всему миру.
С этой точки зрения возвращение Судана к идее открытия российской базы на своей территории обретает логику и смысл, выходящие далеко за пределы банального торга: мы вам – базы, вы нам – деньги и гарантии стабильности режима. Что, само собой, присутствует. Но, помимо этого, открываются более широкие горизонты, нежели милостивое снятие ярлыка «пособник террористов».