Резкое обострение палестино-израильского кризиса может радикально изменить весь регион
«Туфан аль-Акса» (طوفان الاقصى) — такое название было дано палестинцами военной операции, проведенной силами Хамас и Исламского Джихада против Израиля с территории сектора Газа 7 октября. Почему-то Туфан был переведен как «наводнение» или «шторм». Это не совсем верно, туфан (طوفان) — это Потоп, библейский Великий потоп, который разрезает историю на две части: «до» и «после». Поэтому вполне допустимо говорить, что отныне нам придется попрощаться с «допотопным» Ближним Востоком и гадать, каким регион станет после Потопа.
Попробуем спрогнозировать это, оставаясь в логике, согласно которой основной несущей конструкцией будущей региональной архитектуры должен стать баланс сил между Израилем и Ираном. Совсем недавно, в начале августа, мы пытались понять, почему в Палестине нет новой Интифады. И тогда пришли к выводу, что динамика ситуации на палестинских территориях (ЗБРИ и Газа) зависит от стремления Тель-Авива и Тегерана выстроить этот баланс, не доводя дело до прямого столкновения. В то же время мы предположили, что «третьи силы» могли бы быть заинтересованы в срыве этого процесса, для чего лучшим средством была бы резкая эскалация насилия со стороны палестинцев. Благо, все необходимые условия для этого налицо. Как оценить нынешний Потоп и его возможные последствия с этой точки зрения?
Если смотреть на ирано-израильский баланс сил, то он сильно качнулся в пользу Ирана. Израиль ослаблен, вовлечен в конфликт, которым не способен управлять. Он полностью утратил стратегическую инициативу и оказался в глубочайшей зависимости от внешнего мира: от помощи союзников, от позиции «нейтралов», а главное — от того, насколько волна ненависти к нему, захлестнувшая арабскую, мусульманскую (равно как и европейскую, кстати) улицу повлияет на поведение его противников и откровенных врагов. Он не в состоянии предложить какую-либо конструктивную картину мира «после Потопа», весь смысл его действий сейчас — уничтожение мира «допотопного».
Иран же, напротив, сохраняет полную свободу действий; от его воли зависит, где, когда, какой силы будет нанесен очередной удар, и будет ли он вообще нанесен. Он владеет стратегической инициативой, его действия определяют реакцию и Израиля, и даже «великой и ужасной» Америки. Он ничего не разрушает, никого не убивает, — все это делают другие, «допотопные»: палестинцы, израильтяне, к которым могут присоединиться американцы (если Иран руками Хезболлы, например, их на это спровоцирует). Но именно Тегеран в перспективе становится ведущим проектировщиком нового устройства региона, именно к нему теперь нужно обращаться всем участникам этого процесса, без его слова ничего прочного здесь не будет — после Потопа.
Как же это соотносится с нашей гипотезой о процессе ирано-израильской балансировки, относительно мирный характер которого могут сорвать лишь «третьи силы»? Полностью!
Именно «третьи силы», а конкретно США (и Британия), открыли перед Ираном окно возможностей для проведения операции Туфан. Никто кроме Вашингтона (и Лондона) не в состоянии добиться беспечной глухоты и слепоты израильской разведки после долгой и целенаправленной совместной подготовки к войне на множество фронтов (параллельно которой шла подготовка штурмовиков Хамас). Никто кроме Вашингтона и Лондона не может на весь мир засвидетельствовать алиби Ирана: мол, он к атаке Хамас отношения не имеет. А ведь это как раз то, что настойчиво звучит с берегов Потомака и Темзы.
Иными словами, наша гипотеза состоит в том, что США (и Британия) решили руками Ирана (а тот — руками арабов и евреев, стравив их в очередной раз) наслать на Ближний Восток Великий потоп и изменить регион. Зачем? Неужели для того, чтобы Иран осуществил свою давнюю мечту и сбросил «сионистское образование» в море?
Едва ли. Цель — не уничтожение Израиля само по себе, а превращение Ирана в «ответственного игрока», который стал бы надежным партнером и в случае если Израиль «выплывет», и в случае если будет смыт Потопом.
Как тут не вспомнить слова аятоллы Хомейни: если каждый мусульманин возьмет ведро воды и все вместе они выльют ее на Израиль, его смоет в море!
И если Израиль не хочет быть смытым, ему придется подстроиться под новую реальность, в которой он уже не будет единственным привилегированным союзником США в регионе; этот статус ему придется делить с Ираном.
Для этого Государству Израиль, видимо, придется сильно измениться, в частности, отказаться от своего чисто еврейского, сионистского характера и так или иначе открыться для палестинцев. Сейчас, в момент, когда он ослеплен яростью и видит перед собой только задачу «окончательного решения» палестинского вопроса, это кажется невозможным. Но ведь мы говорим о том, что может быть после Потопа... Забавно, что в Иране сейчас как-то перестали говорить об уничтожении Израиля как государства, вместо этого настаивают на скором конце «сионистского режима».
Измениться придется и Ирану: не исключено, что на смену «режиму мулл» придут (наверное, уже готовятся прийти) более прагматичные лидеры. Во всяком случае на этом настаивают ряд экспертов-иранистов.
Арабский мир уже начал перестраиваться под новый расклад сил: монархии Залива успешно нормализуют отношения с Ираном, за ними тянется Египет. Правда, его опередил Судан: несмотря на гражданскую войну, власти Хартума восстановили дипломатические отношения с Тегераном — как раз в первые дни операции Туфан (совпадение?). Любопытно, что еще совсем недавно речь шла о присоединении Судана к «соглашениям Авраама». Не сложилось...
Что касается самих этих соглашений, то их будущее оказывается под большим вопросом. И дело не только в том, что к ним не присоединилась Саудовская Аравия, хотя это — важный показатель. На фоне крайне ожесточенного палестино-израильского конфликта очень трудно ожидать, что к «Аврааму» присоединятся новые арабские государства: улица не позволит этого. Думается, что дело может дойти и до расторжения уже заключенных соглашений с Тель-Авивом. К этому может привести и «непропорциональная» жестокость израильской армии в Газе и/или на ЗБРИ, и вероятные американские удары по Ливану (в случае если будет открыт антиизраильский северный фронт). Заметим, что в этих условиях Эр-Рияд может с полным основание гордиться своей осторожностью: отказавшись от «Авраама» сейчас, саудовцы получают возможность заключить потенциально гораздо более выгодную сделку — после Потопа...
Наряду с Ираном, наилучшие пост-потопные перспективы может открыть для себя и Турция. Если характер израильского государства действительно будет меняться в сторону большей открытости, турки могут стать для него неплохими советниками, помогая освоить навыки совместного мирного проживания с арабами и мусульманами. В связи с этим обращают на себя внимание слова президента Эрдогана, который призвал Израиль вести себя не как «организация», но как «государство». Вполне возможно, что взвешенная и достаточно (в нужных рамках) пропалестинская позиция Анкары позволит ей сохранить и укрепить отношения с арабским миром, симпатии арабской улицы; в будущем это может позволить ей играть роль суннитского противовеса давлению шиитского Ирана и эффективного посредника между арабским миром и Израилем, уверенно возвращая свое историческое влияние в регионе.
Кардинальные перемены ждут палестинское общество. Скорее всего, Потоп не принесет ему единства; напротив линии раскола станут еще глубже. Это касается прежде всего ЗБРИ. Пассивность президента Аббаса вызовет негодование радикальной молодежи, что в итоге может привести к братоубийственной междоусобице и поляризации: одни силы будут опираться на Иран, другие — на поддержку Израиля. В этой ситуации Тель-Авив рискует оказаться в ловушке: стремясь не отдать ЗБРИ Тегерану, он будет вынужден аннексировать Западный берег и либо изгнать оттуда арабское население, либо как-то ассимилировать его. И то, и другое создаст больше проблем, чем решит.
Что касается Газы, то едва ли приходится сомневаться в том, что большинство жителей сектора (а их два миллиона) обречены на изгнание. Став беженцами, они (как и изгнанные из ЗБРИ) будут нести мощный заряд ненависти к Израилю, Западу и «предателям» в арабском мире, на которых может обрушиться новая волна терроризма. Очень вероятно, что радикальные и экстремистские настроения палестинцев передадутся улице по всему арабскому миру, что дестабилизирует многие режимы, прежде всего в Египте и Иордании. Какими они выйдут из Потопа, предвидеть очень сложно...
Как бы там ни было, придется повторить ставшую банальной и даже пошлой формулу: «Мир (Ближний Восток) уже никогда не будет прежним». Каким он станет после Потопа — можно только гадать. Но думается, что из произошедшего до сих пор можно извлечь один весьма практический урок: Иран продемонстрировал виртуозное владение, как минимум, первой частью имперской технологии «разделяй и властвуй». В Йемене, а теперь и в Палестине он это доказал. Это роднит его с традиционными империалистами-англосаксами, которые ведут с ним стратегическую игру на условиях партнерства. И это обстоятельство необходимо учитывать России.