Cтраница новостей Африка

Африка

Переворот в Судане: причины и последствия

Новый виток внутриполитического кризиса в Судане привел к военному перевороту. 16 октября ситуация накалилась до предела, когда тысячи военных и их сторонников устроили сидячую забастовку у президентского дворца, спровоцировав столкновения между сторонниками армии и гражданских властей на фоне значительного дефицита хлеба и топлива по всей стране. Среди демонстрантов при этом были как сами военные, так и их сторонники из повстанческой группировки Суданского освободительного движения (СОД/М), лидер которой Минни Арко Миннави также является нынешним губернатором Дарфура, и Движения за справедливость и равенство (ДСР), возглавляемого министром финансов Джибрилем Ибрагимом. На этом фоне проходили переговоры между военными и гражданскими о роспуске или хотя бы значительном изменении кабинета министров Судана. Гражданский блок в Судане представлен коалицией, состоящей из партии «За свободу и перемены» (FFC), Суданской профессиональной ассоциации (SPA), комитетов сопротивления, профсоюзов и других организаций гражданского общества. 25 октября все въезды в Хартум, столицу африканского государства, были перекрыты, также как стратегические дороги и мосты города. Военные окружили аэропорт, а крупные авиакомпании прекратили полеты в воздушную гавань. На фоне того, как город был блокирован, на улицы вышли сторонники гражданских сил, призывавших «противостоять попыткам военных узурпировать власть в стране». В результате после состоявшейся встречи главы правящего Суверенного совета Абдель Фаттаха аль-Бурхана и премьер-министра Абдаллы Хамдока, в Хартуме начались массовые аресты. Под стражей оказался глава правительства со своим главным советником. Были арестованы несколько министров, члены Суверенного совета, являвшиеся гражданскими лицами, а также губернатор столицы. Как отмечают в Институте Ближнего Востока (ИБВ), спустя какое-то время стали поступать сообщения, что в Судане под арестом оказались многие лидеры политических партий. Напомним, что кризис в стране продолжается с 2019 года, когда Суверенный совет и пришел к власти после свержения президента Омара аль-Башира. Согласно достигнутым договоренностям между представителями гражданского блока и военных, Совет должен был управлять Суданом на протяжении 39 месяцев, а после – пройти парламентские выборы. Впрочем, после того как в 2020 году было достигнуто мирное соглашение с повстанцами и властями из Южного Судана, выборы перенесли аж на 2024 год. В результате в стране сложилась ситуация, когда законодательный орган власти попросту отсутствует и появится не раньше, чем через 3 года. То есть, некому будет сертифицировать важнейшие для страны документы, соглашения и законы. Более того, конституционная декларация подразумевала, что генерал аль-Бурхан должен был передать руководство Советом гражданскому лицу спустя 21 месяц, то есть еще в мае 2021 года. В ИБВ подчеркивают, что причиной переворота стало желание премьера Хамдока провести радикальную реформу вооруженных сил, которая бы значительно ослабила позиции военного руководства и «фактически положила конец любому серьезному влиянию силового блока на политику и экономику страны с ясной перспективой для его представителей в скором времени оказаться под арестом МУС в Гааге». Такие перспективы никак не способствовали продолжению совместного правления военных и гражданских, фактически положив конец договоренностям 2019 года. Эксперты отмечают, что именно тот факт, что военных «прижали к стенке» объясняет, почему они пошли на столь рискованный и непопулярный шаг, который с большой долей вероятности приведет к негативным последствиям, в том числе, и со стороны Запада. В американском аналитическом центре IHS Global Insight в свою очередь отмечают, что протесты, скорее всего, в значительной степени организованы военными и руководством службы безопасности, чтобы продемонстрировать свою растущую поддержку населения, в основном в сельских районах, в отличие от оплота демократии в столице. Эксперты также подчеркивают высокую организованность протестов, их планирование и материально-техническое обеспечение. Так, источник Global Insight в Хартуме подтвердил местные сообщения о том, что автобусы выгружали пассажиров из других регионов, включая Восточный Судан, в местах проведения акций протеста. Еще одним показателем согласованных усилий по оказанию давления на гражданское руководство является продолжающаяся блокада дорог и ключевой инфраструктуры в Восточном Судане, включая Порт-Судан и шоссе Хартум - Порт-Судан, влиятельными племенами, связанными с руководством армии, в частности главой Суверенного совета генералом аль-Бурханом. Продолжающаяся месячная блокада Порт-Судана привела, по оценкам, к убыткам в размере 83 миллионов долларов США для и без того слабеющей экономики Судана. При этом блокировка транспортной инфраструктуры может привести к еще большей нехватке ключевых товаров, в том числе топлива, пшеницы и лекарств. Американцы также отмечают, что с момента подписания соглашения о Суверенном совете в 2019 году военные активно пытаются сохранить власть над гражданскими властями и институтами в течение переходного периода. При этом возможный уход с поста главы совета аль-Бурхана, вероятнее всего, поставит его под угрозу судебных исковсо стороны возглавляемого гражданским правительством Комитета по расширению прав и возможностей, созданного в 2019 году. Военные также разжигают народные протесты, чтобы оказать давление на гражданское руководство с целью передачи полномочий влиятельным племенным группам в богатых ресурсами стратегических районах, таких как Дарфур и Восточный Судан, с целью обеспечения их лояльности. Тем не менее, в Global Insight считают, что военные вряд ли будут стремиться к прямому перевороту. Соединенные Штаты и многосторонние организации, такие как Международный валютный фонд (МВФ), согласились восстановить отношения с Суданом только тогда, когда будет сформирован Суверенный совет из военных и гражданских, и, скорее всего, не захотят продолжать нормализацию отношений или оказывать финансовую поддержку Судану в условиях военного переворота. При таком сценарии они скорее восстановят целенаправленные санкции и приостановят критически важный доступ к инициативам по облегчению бремени задолженности и финансовой поддержке. В Соединенных Штатах при этом «глубоко встревожены» событиями в Судане. «Мы отвергаем действия военных и призываем к немедленному освобождению премьер-министра и других лиц, которые были помещены под домашний арест», — сообщила заместитель пресс-секретаря Белого дома Карин Жан-Пьер. Государственный секретарь США Энтони Блинкен заявил: «Соединенные Штаты решительно осуждают действия суданских вооруженных сил», призывая к восстановлению переходного правительства, возглавляемого гражданскими лицами. В свою очередь представитель Госдепартамента США Нед Прайс отметил: «В свете этих событий Соединенные Штаты приостанавливают оказание помощи в размере 700 миллионов долларов в рамках ассигнований на чрезвычайную помощь из фондов экономической поддержки Судана». Он также добавил, что американские официальные лица не смогли связаться с премьер-министром Судана Абдаллой Хамдоком, и добавил, что США рассматривают действия армии как «военный захват». В ИБВ сообщают, что согласно ряду западных дипломатов и других источников, близких к Хамдоку, между двумя сторонами на прошлой неделе начались переговоры по урегулированию нынешнего политического кризиса. Вероятнее всего, речь идет о попытке заключить новое соглашение о разделе власти. «Это может быть не прямой роспуск правительства или серьезные изменения в конституционной декларации, подписанной в августе 2019 года, а своего рода широкие перестановки, которые могут предоставить больший процент квоты на распределение власти повстанцам и сторонникам военных», — сообщают источники. Это подтверждает версию Global Insight, согласно которой военные не пойдут на прямой захват власти. Член Атлантического совета и бывший американский дипломат Кэмерон Хадсон отмечает, что суданские силовики будут искать способ уйти от прямой ответственности и попробуют найти компромисс. «У служб безопасности должна быть стратегия выхода, они загнаны в угол и боятся того, что с ними произойдет, если гражданские в конечном итоге добьются своего. Мы также знаем, что эти лидеры не собираются добровольно идти в объятия МУС или в тюрьму Кобар. Они должны чувствовать, что если они откажутся от власти, то выживут в будущем Судане; это потребует компромиссов, которые могут быть непопулярными», – сказал он. Несомненно, в случае если суданские венные все же решат захватить полностью власть, этот шаг будет воспринят крайне негативно в Вашингтоне. Особенно в контексте прошедших и провалившихся внутрисуданских переговоров при прямом участии США, когда 23 октября специальный посланник США по Африканскому Рогу Джеффри Фелтман встретился совместно с Хамдоком, генералом аль-Бурханом и командиром военизированных формирований Мухаммедом Хамданом Дагло. «Фелтман подчеркнул, что США поддерживают гражданский демократический переход в соответствии с выраженными пожеланиями народа Судана», — говорится в сообщении посольства США в Хартуме. Последние события в данном контексте подчеркивают, что военные проигнорировали все, о чем говорили американцы. И в таком случае если кто и поддержит суданских силовиков, то это будут Объединенные Арабские Эмираты и Египет. Что не густо… В результате российские эксперты так же, как и в американском Global Insight, приходят к выводу, что на сегодня речь не идет о классическом военном перевороте в Судане. Это, скорее, «удаление с шахматной доски ряда неприемлемых для военных фигур и замена их теми, кто готов с ними на компромиссы». При этом, несмотря на то что полноценного военного переворота в его классическом понимании в Судане, вероятнее всего, не произойдет, эксперты британского аналитического центра Economist Intelligence Unit (EIU), отмечают, что риски нарастания политической нестабильности в стране крайне высоки. По их мнению, шансы того, что с привлеченными племенами, в том числе населяющими Восточный Судан Беджи, удастся договориться, крайне малы. Отметим, что Порт-Судан находится именно в этой части государства. Тем не менее, в EIU ожидают, что ситуация вряд ли перерастет в открытое неконтролируемое восстание, поскольку Восточный Судан экономически привилегированный регион и достаточно важный для экономики, чтобы правительство обратило некоторое внимание на требования демонстрантов. При этом он может поддержать экономический рост в среднесрочной перспективе. Подводя итог, отметим, что прошедшие в африканской стране события привели к истощению запасов основных товаров, включая пшеницу, лекарства и топливо. Помимо этого, они также высветили хрупкость мирного соглашения и углубляющийся политический раскол, который угрожает Судану в этот переходный период. В конце 2021 года и 2022 году стоит ожидать продолжения протестов и борьбы за власть, которая, впрочем, пока не означает полноценного военного переворота. Вероятнее всего, будут предприняты попытки заключить новые соглашение между представителями военного и гражданского руководства страны. С другой стороны, возникающие из-за этого риски будут оказывать негативное воздействие на экономическую ситуацию, провоцируя тем самым новые массовые протесты и усугубление кризиса.

Грядущее унижение Египта

Из-за множества громких событий, происходящих на Ближнем Востоке и вокруг него в последнее время, за рамками внимания публики осталась проблема, чреватая весьма серьезными последствиями для судеб региона. Речь идет о конфликте вокруг сооружения Эфиопией плотины «Великое Возрождение» – проекта, грозящего катастрофой крупнейшей арабской стране – Египту. Суть дела заключается в том, что Эфиопия в течение десяти лет построила на Голубом Ниле крупнейшую в Африке ГЭС – «Возрождение». Этот поистине гигантский комплекс, включающий в себя плотину и водохранилище, способен поставить под прямую, чуть ли не экзистенциальную, угрозу Египет. Во всей этой истории замечательно то, что египтяне за десятилетие не смогли ничего сделать, чтобы как-то обезопасить себя. Хотя про свою зависимость от стока нильской воды они знают не первое тысячелетие. Забавно, что Арабская Республика Египет, крупнейшая страна арабского мира с населением более 100 миллионов человек в 21-м веке живет, в общем-то, примерно так же, как и во времена фараонов: она полностью зависит от Нила. Будет в реке достаточно воды, чтобы оросить поля, напоить людей, добыть энергию, – Египет будет жить. Не хватит воды – и он окажется на грани жизни и смерти. Будем справедливы: с самого начала строительства эфиопской плотины Египет протестовал. Но получалось это неубедительно. Вплотную заняться решением этой жизненно важной проблемы не удавалось: как раз в 2011 году, когда началась реализация проекта, Каир оказался в водовороте «арабской весны», за которой последовали новая революция, изнурительная борьба с терроризмом, – все это не позволяло приступить к серьезной работе по внешнему контуру. При этом власти АРЕ успокаивали себя гарантиями, оставшимися им в наследство от прошлого: соглашениями 1929 и 1959 годов. Первым документом Британия (Египет был фактически ее протекторатом тогда), признавала «исторические права» Каира на Нил и давала ему право накладывать вето на строительство любых дамб и плотин на великой реке. Второй, заключенный между уже независимыми Египтом и Суданом, определял квоты нильской воды, причитающиеся этим двум государствам. Подобное упование на устаревшие договоры было, безусловно, ошибкой, тем более что они не были ничем гарантированы. Было бы, как минимум, странно полагать, что Британия выступила бы на защиту «исторических прав» Каира. Что же касается соглашения с Суданом, то его действие оказалось под вопросом после того, как эта страна распалась на две части (как раз в момент начала строительства эфиопской плотины в 2011 году). Но самое главное, конечно, это тот факт, что ни на одном из двух документов не было подписи Эфиопии. Государство, на территории которой находятся истоки рек, сливающихся затем в Голубой Нил, никто не спрашивал. Не удивительно, что Аддис-Абеба никогда не считала себя связанной этими соглашениями. А буквально накануне начала строительства плотины заключила с пятью другими государствами бассейна Нила т.н. «договор Энтеббе», суть которого сводилась к прекращению монополии АРЕ и Судана на нильскую воду. Словом, Эфиопия не теряла времени, полная решимости построить свою гигантскую плотину, связав с этим проектом надежды на Великое Возрождение: преодоление массового голода, хронической бедности, дефицита электроэнергии. Очень странно, что египтяне не поняли этого настроя, не поняли истинного значения этого проекта для Эфиопии. Ведь им достаточно было вспомнить свою собственную историю, историю Асуанской плотины: насколько великим символом свободы, развития, будущего стала она. Это непонимание сути событий, неумение оценить их глубинный смысл можно также причислить к ошибкам Египта. К 2015 году, когда стали очевидны контуры «Возрождения» и на очереди оказался вопрос о сроках заполнения водохранилища, в Каире и Хартуме заволновались всерьез. Перспектива лишиться необходимых для жизни объемов воды Нила стала осязаемой. Начался торг. И тут Египет допустил следующую ошибку: он не сумел создать блок с Суданом с тем, чтобы выступить на переговорах единым фронтом. Эфиопская дипломатия оказалась более активной и искусной и убедила суданцев в том, что их проект несет им большие выгоды в виде поставок электроэнергии и создания стабильно работающей системы орошения. Таким образом на переговорах, состоявшихся в суданской столице Хартуме в 2015 году, эфиопы задали трехсторонний формат и захватили инициативу в свои руки, навязав египтянам свою повестку. В центре ее оказались не требования Каира учесть его опасения, а обсуждение того, какие выгоды сулит плотина трем государствам. И картина получалась следующая: Эфиопия получает электричество, Судан – орошение, а Египет – право пользоваться той водой, что останется после этого. Очевидно, что для египтян цель хартумских переговоров заключалась в получении четких гарантий относительно необходимых им объемов нильской воды. И ключевым вопросом тут становились сроки заполнения водохранилища: чем быстрее пойдет этот процесс, тем меньше воды дойдет до Египта. Это означало, что в Хартуме следовало во что бы то ни стало добиться составления и утверждения графика работ. Однако эфиопы, а за ними и суданцы, сочли, что это – вопрос чисто технический. Сперва, мол, нужно согласовать принципы. Ведь речь идет о создании новой международной системы использования вод Нила, и начать следует с определения базовых основ, на которых эта система будет функционировать. Маневр удался, и вместо графика работ по вводу комплекса плотины в эксплуатацию стороны подписали декларацию, содержащую набор из десятка красивых, но ни к чему не обязывающих принципов вроде «уважения законных интересов друг друга», «непричинения вреда интересам друг друга», «непричинения вреда природе» и т.п. Правда, наряду с этим в том же году был создан трехсторонний комитет, занявшийся изучением технических вопросов, связанных со строительством эфиопской плотины. Он проработал пару лет, и к концу 2017 года подготовил доклад, который был одобрен Египтом. Но и здесь Каир вновь оказался в одиночестве: Эфиопия и Судан отказались поддержать выводы, сделанные специалистами. В этих условиях президент АРЕ Абдельфаттах Ас-Сиси впервые заявил о готовности страны «предпринять все необходимое» для защиты своих интересов, намекая на возможность использования военной силы. В то же время была выдвинута идея о международном посредничестве, причем в качестве посредника Каир предложил Всемирный банк. Выбор выглядел несколько странно. Учитывая членство Египта, Судана и Эфиопии в Африканском Союзе, логично было бы именно эту организацию просить о посреднических услугах. Но, судя по всему, в Каире не были уверены в лояльном отношении к себе со стороны АС. Ведь, напомним, что еще в 2010 году Эфиопия добилась подписания «договора Энтеббе», заручившись поддержкой пяти других государств против египетско-суданского диктата в вопросах использования вод Нила. Так что обращение Каира за посредничеством к ВБ было следствием его слабой и неэффективной политики на Африканском континенте: оказалось, что здесь у АРЕ нет союзников, готовых поспорить с Эфиопией. Эфиопия же ожидаемо отказалась от посредничества ВБ, опираясь на принцип «африканским проблемам – африканское решение». Вместе с тем, правильно оценив появление ноток угрозы в риторике Каира, Аддис-Абеба пошла на задействование нового формата переговоров – так называемой «девятки» в составе министров иностранных дел, водных ресурсов и глав национальных разведок трех стран. Подключение к работе «силовиков» означало переход проблемы на качественно новый уровень, и, казалось бы, отвечало логике Египта. Он явно рассчитывал на «управляемую эскалацию», которая давала ему возможность использовать в споре с Эфиопией такие аргументы, как «египетская армия – сильнейшая в регионе» и «мы, египтяне, все как один…». Работа «девятки» была выстроена в традиционном ключе: после долгих споров было подписано несколько никого ни к чему не обязывающих документов, что в значительной степени обесценило египетскую игру на эскалацию. А следующим шагом Эфиопия и вовсе показала всему миру несерьезность угроз своего северного соседа. Речь идет о визите в 2018 году главы эфиопского правительства Абий Ахмеда в Каир, который сперва был воспринят чуть ли не как сигнал об отступлении перед лицом грозной, но справедливой силы. Египтяне, тысячелетиями жившие в убеждении о превосходстве своей цивилизации над «хабаша» (эфиопами), были очень рады услышать личные заверения лидера «страны Куш» в том, что строительство плотины «Возрождение» не нанесет вреда египетскому народу. Но это были устные заверения, сделанные в ходе пресс-конференции. Никаких официальных, юридически обязывающих документов в Каире подписано не было. И это стало очередной ошибкой египетской внешней политики. Так же безрезультатно прошла и встреча лидеров Египта, Эфиопии и Судана «на полях» саммита Африканского Союза в 2019 году. Много громких заявлений и ни одного подписанного документа… Тем временем строительство плотины не останавливалось ни на час. С каждым днем приближался срок начала заполнения водохранилища ГЭС, чего Каир так боялся и стремился не допустить… Видя безрезультатность своих усилий, Египет вернулся к воинственной риторике и начал вновь искать посредников. Президент Ас-Сиси заявил, что страна готова использовать все возможности, предусмотренные международным правом, для защиты своих интересов и прав на воду Нила. Но на сей раз Аддис-Абеба ответила по-иному. Премьер страны заявил в парламенте: «Эфиопия мобилизует миллионы в случае войны! В мире не существует силы, способной заставить нас отказаться от возведения плотины «Возрождение»! По-видимому, такой быстрый и жесткий ответ стал неожиданностью для египтян, которые явно полагали, что только они – как «обиженная сторона»–имеют право на управление эскалацией. Не случайно же Ас-Сиси ссылался на международное право и подчеркивал, что речь идет о действиях на «политическом поле». Воинственные заявления Ахмеда означали, что и в сфере эскалации Каир утратил инициативу и вынужден реагировать. Единственный возможный образ действий (не воевать же на самом деле) заключался в активизации поиска посредников. Первым кандидатом стал Вашингтон. Думается, выбор был сделан, в частности, потому что в ту пору администрация Трампа вела кампанию по продвижению своей «сделки века» на Ближнем Востоке. Чтобы заручиться поддержкой Египта, американцы могли предложить ему помощь в урегулировании с Эфиопией. Однако этой помощи нужно было ждать, причем, неизвестно, как долго. А реагировать на слова Ахмеда нужно было быстро. Но как? Логика эскалации, навязанная Эфиопией, требовала поднять планку угроз: начать стягивать армию к эфиопской границе, провести военные учения и т.п. Промолчать или сделать какой-нибудь миролюбивый жест означало бы потерять лицо. Оптимальный вариант – новая встреча в верхах. Но представить себе, что эфиопский лидер снова прибудет в Каир, было невозможно. Сам Ас-Сиси в Аддис-Абебу тоже поехать не мог: это было бы воспринято как слабость, на которую он не имеет права. Идеальное решение было найдено благодаря России. В конце 2019 года в Сочи был организован саммит Россия-Африка, в рамках которого Ас-Сиси и Ахмед смогли встретиться с глазу на глаз. По итогам их переговоров выяснилось, что воевать никто не намерен и что все разногласия нужно решать за столом переговоров. Тут же было высказано предположение о возможном посредничестве России. Однако дальше разговоров дело не пошло. Вероятно, египтяне, возлагавшие все надежды на Вашингтон, были совершенно не готовы к привлечению Москвы. Американцы же взялись за дело весьма активно. В течение зимы 2019-2020 годов они организовали целую серию трехсторонних переговоров при участии Всемирного банка. Однако единственным итогом стало решение начать разработку дорожной карты, в которую Египту удалось включить пункт о регулировании процесса заполнения водохранилища эфиопской ГЭС в периоды засухи. Таким образом, египетские надежды на помощь США были похоронены. В июне 2020 года Каир обратился в СБ ООН с просьбой вмешаться в ситуацию вокруг эфиопской плотины. СБ ООН изящно передал досье на рассмотрение Африканского Союза. А через месяц Эфиопия приступила к первому этапу заполнения водохранилища. Это означало, что Египет потерпел полное поражение. Он оказался не в состоянии в течение десяти лет решить проблему, которую он сам же определил как «экзистенциальную». В течение следующего года шли арьергардные дипломатические бои: Каир хотел добиться запрета второго этапа заполнения водохранилища. Он сумел убедить Судан в том, что тот понесет наибольшие потери от реализации планов Эфиопии, и Хартум довел эту новость до всего мира. Заручившись поддержкой Лиги арабских государств, Каир вновь обратилась в СБ ООН с просьбой помочь в решении проблемы. Но там снова перевели стрелки на Африканский Союз. Каир организовал серию военных маневров вместе с суданской армией под громкими названиями «Защитники Нила» и «Орлы Нила», активизировал военно-техническое сотрудничество с соседями Эфиопии. Но никого все это не впечатлило. Второй этап заполнения водохранилища состоялся по расписанию Аддис-Абебы, летом 2021 года. В настоящее время Каир настаивает на том, чтобы хотя бы были изменены ударные темпы заполнения водохранилища: до двадцати лет вместо запланированных эфиопами трех. Но Аддис-Абеба не внемлет. Один из последних (по времени) демаршей Каира – публикация доклада, согласно которому плотина «Возрождение» построена в сейсмически активной зоне и ей угрожает проседание грунта, разрушение, которое обернется катастрофой для всей местности ниже по течению. Однако теперь, после того как строительство плотины почти завершено, а ее водохранилище заполнено на две трети, подобные алармистские заявления лишены какого-либо смысла. Разбирать построенное никто не станет. Так что эту партию длиной десять лет Каир проиграл вчистую. И именно этот факт, а отнюдь не эфиопское «Возрождение» саму по себе, можно считать истинной бедой для Египта. В конце концов, ни возведение плотины, ни заполнение водохранилища не привели к падению уровня Нила. Но внешнеполитическое поражение АРЕ, несомненно, будет иметь весьма непростые последствия и для самой Арабской республики, и для всего региона. Развитие ситуации в течение десятилетия обнажило политическое одиночество Каира. У него не оказалось союзников нигде: ни в арабском мире, ни в Африке, ни на мировой арене. Даже ближайший сосед – Судан – и тот оказался ненадежен. Не говоря уж о таких «братьях», как Саудовская Аравия или ОАЭ, на союзе с которыми Ас-Сиси во многом строил всю свою внешнеполитическую стратегию. Ни Америка, ни ЕС, ни Россия пальцем не шевельнули, чтобы хоть как-то помочь Каиру. И если в случае с Россией упрек в бездействии был бы натянутым – все-таки Росатом строит для египтян АЭС Эд-Дабаа, второй после Асуанской ГЭС надежный источник энергии, – то американцы попросту «кинули» Египет, потратив бесценное время на бесцельные переговоры, не имея ни малейшего желания действительно помочь делу. О европейцах и говорить не стоит: они (в лице итальянской компании) – главные подрядчики строительства эфиопского «Возрождения». Но что такое одиночество Каира? Это – развенчание мифа о «самом сильном» арабском и африканском государстве. Это – демонстрация того, что союз с Египтом не может дать никаких гарантий. Это – демонстрация слабости. В результате складывается ситуация, при которой нынешние сетования египтян на угрозу стране, ее экономике, сельскому хозяйству, всему населению, которую несет эфиопская плотина, будут закреплять образ «слабого Египта». Действительно, ведь оказывается, что стомиллионное государство само признает: оно попало в зависимость, чуть ли не в заложники. Оказывается, что Египет, как и сто лет назад, нуждается в том, чтобы кто-то «сильный» в мире признал за ним право пользоваться водой Нила. Без этих внешних гарантий Египет так и останется заложником. Но никто не спешит ему на выручку: то ли не верят в реальность угрозы ему, то ли не интересуются его судьбой, то ли ждут чего-то более «эпохального»… Справедливости ради стоит подчеркнуть, что Каиру до сих пор удалось избежать опасности быть втянутым в поистине опасные авантюры, будь то непосредственное военное участие в ливийской гражданской войне, или в Йеменской эпопее, или в периодически обостряющихся суданских конфликтах. Все это свидетельствует о разумности египетской внешней политики. Да и отказ от военного решения проблемы эфиопского «Возрождения» тоже могло бы расцениваться как торжество разума – если бы не вынужденный его характер. Теперь, на фоне «казуса с плотиной», вся взвешенность стратегии Каира может быть – и будет – истолкована не в его пользу: «Каир слаб, он просто не в состоянии на деле защитить свои интересы, даже жизненно важные», –таков будет вывод его недругов, да и друзей тоже. А слабый Каир – это совершенно иной Ближний Восток, где в течение последних десяти лет формируется новый расклад сил, определяющее значение в котором имеет система отношений между тремя неарабскими игроками: Израилем, Ираном и Турцией. Египет до сих пор оставался символом роли арабов в «их» регионе, он обладал ценнейшим ресурсом – авторитетом в глазах арабской улицы, лидерством в кругах арабских интеллектуалов. После крушения Багдада и Дамаска именно Каир был единственным «всеарабским» центром. Теперь он рискует лишиться этого своего качества. И его не способны заменить утопающие в роскоши новостройки Эр-Рияда, Дубая или Дохи. Думается, что поражение Египта в противостоянии с Эфиопией ускорит разложение арабского мира. Отдельные государства, составляющие его, будут точно так же в одиночку пытаться противостоять грозным изменениями во внешнем окружении, не в силах ни побороть их, ни приспособиться к ним. Ни одна арабская страна не может самостоятельно гарантировать свою собственную безопасность, ни одна из них не имеет надежных внешних гарантов своей безопасности, ни одна из них не сумела создать союзов, гарантирующих безопасность. А значит, регион стоит на пороге очередного раздела между теми, кто сильнее… Фото: theconversation.com

Протесты в ЮАР: риски и перспективы

После того, как в Южно-Африканской Республике (ЮАР) экс-президент Джейкоб Зума был заключен в тюрьму, в стране начались массовые выступления и погромы, сопровождающиеся грабежами и мародерством. Напомним, Зума был арестован 7 июля после того, как 29 июня Конституционный суд вынес постановление о его тюремном заключении за отказ предстать перед Комиссией по расследованию утверждений о захвате государства. Во время протестов уже погибло более 79 человек, а арестовано – свыше 1200. После вынесения ему приговора экс-президент подал одновременно две заявки на приостановление действия постановления о лишении его свободы. Одна была передана на рассмотрение Конституционному суду, а вторая – Высокому суду Питермарицбурга и была отклонена 9 июня. Любопытным представляется тот факт, что премьер-министр провинции Квазулу-Натал Сихле Зикалала 9 июля публично попросил президента ЮАР Сирила Рамафосу помиловать Зуму, чтобы хоть как-то утихомирить бунтующих в провинции. В свою очередь Рамафос выступил с обращением к нации 12 июня, заявив, что страна пережила за последние несколько дней и ночей акты общественного насилия, которые «редко встречались за всю историю нашей демократии». Он также добавил, что в Квазулу-Наталь и Гаутенг направлены военные подразделения для оказания помощи полиции. Протестующие, призывающие освободить Зуму из тюрьмы, устроили 9 июля ожесточенные протесты в нескольких районах провинции Квазулу-Натал. При этом они заблокировали две ключевых транспортных артерии – N3 и N2, которые ведут из портов Дурбан и Ричардс-Бей соответственно. Эксперты американского аналитического центра IHS Global Insight считают, что власти Южной Африки вряд ли согласятся выполнить требования протестующих и освободят Зуму, что, вероятнее всего, лишь подстегнет уровень недовольства и насилия. Можно прогнозировать, что действующий президент просьбу Зикалала не удовлетворит, особенно учитывая центральное значение борьбы с коррупцией, во-первых, для его кампании по переизбранию на пост президента правящего Африканского национального конгресса (АНК), а во-вторых, для перспектив успеха АНК на муниципальных выборах в октябре 2021 года. Поэтому в ближайшие дни протесты, скорее всего, будут лишь нарастать как по своей частоте, так и масштабности, но вряд ли распространятся за пределы Квазулу-Натала. В Global Insight подчеркивают, что протестующие, вероятно, заблокируют доступ наземных грузов в порты Дурбана и Ричардс-Бей для того, чтобы создать для правительства экономические трудности. Нельзя также исключать и того, что сторонники экс-президента будут пытаться, если не захватить, то максимально приблизиться к этим двум ключевым портам. Напомним, что в порту Ричардс-Бей находится одноименный угольный терминал, который экспортирует более 70 миллионов тонн угля в год. Порт Дурбан является крупнейшим и самым загруженным в Африке к югу от Сахары и обрабатывает 2,8 миллиона контейнеров в год, которые перевозятся преимущественно автомобильным транспортом в страны Южной Африки, включая Зимбабве, Ботсвану, Намибию и Замбию. Американцы считают, что протестующие могут предпринять попытки помешать движению наземных грузов в эти порты. При этом в случае, если дороги будут перекрыты и грузовики окажутся вынужденными остановиться, они с большой степенью вероятности будут разграблены. Отметим также, что пока полиция будет разгребать одни завалы, пытаясь наладить движение транспорта, участники протестов будут просто перекрывать уже другие участки магистралей. Ожидается, что в ближайшие две-три недели власти ЮАР развернут Южноафриканские национальные силы обороны (SANDF) для оказания помощи полиции в подавлении протестов. Так, Министр по вопросам полиции ЮАР Беки Целе 9 июля заявил, что полиция вряд ли сможет сдержать протесты, если они распространятся за пределы Дурбана и Ричардс-Бей. В свою очередь после решения Конституционного суда Африканский национальный конгресс попросил группу старших членов Национального исполнительного комитета отправиться в Квазулу-Натал, чтобы поговорить с членами общины. Тем не менее, в Global Insight отмечают, что до сегодняшнего дня подобные действия оказывались неэффективными, так как в Квазулу-Натал нет ярко выраженного лидера, способного повлиять на ситуацию. Таким образом, в ближайшей перспективе протесты, вероятнее всего, станут более масштабными и регулярными, а правительство, вероятно, развернет SANDF для работы под оперативным контролем полиции. При этом военные будут расположены в первую очередь в поселках и небольших деревнях, расположенных вдоль обеих основных автомагистралей, что позволит значительно снизить риски для грузоперевозок. Фото: bilder.t-online.de

Франция возвращается в Африку?

18 мая во Франции состоялся однодневный саммит глав около 30 африканских государств, а также представителей европейских стран и международных организаций, включая Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк. Напомним, что первоначально мероприятие планировалось провести еще летом 2020 года, но оно было перенесено на более поздний срок из-за пандемии коронавируса. Основной темой саммита, который прошел в Париже, стали вопросы экономического сотрудничества, в том числе и финансирования Пятой республикой государств Черного континента. Помимо этого, президент Франции Эммануэль Макрон упомянул вопросы безопасности и миграции. Причем в контексте борьбы с терроризмом при помощи финансового стимулирования. Французский лидер также отметил, что конференция подразумевает два основных направления работы. Во-первых, это срочные вопросы, касающиеся кампаний стран по вакцинации населения, а во-вторых – различные аспекты финансирования и иные «амбициозные» темы, в том числе и мобилизация инвестиций в частный сектор. Добавим также, что еще до начала саммита Макрон начал активно продвигать идею «Нового курса» для Африки, включающую наращивание объемов помощи и инвестиций, чтобы регион смог решить часть своих структурных и давно наболевших проблем. Эксперты британского аналитического центра Economist Intelligence Unit (EIU) считают, что, несмотря на глобальный замах организаторов, итоги саммита продемонстрировали, что в гораздо большей степени он был сосредоточен на решении неотложных краткосрочных вопросов. Так, по оценкам британцев, ключевым приоритетом для Черного континента является ускорение внедрения вакцины от пандемии. В середине мая 2021 года лишь 1,3% населения Африки получил, по крайней мере, хоть одну дозу вакцины против COVID-19. При этом в рамках саммита уже к концу года целевым показателем для вакцинации назывались ни много ни мало 40%. На этом фоне Макрон призвал мировое сообщество активнее предоставлять африканским странам технологии, чтобы они могла начать производство вакцин на собственной территории. Ожидаемое заявление, учитывая, что у самой Франции на сегодняшний день так и нет собственного препарата от коронавируса, готового к применению. Другим заявлением французского лидера стал призыв к МВФ выделить 650 миллиардов долларов специальных прав заимствования (СПЗ), из которых порядка 33 миллиардов долларов пойдут в Африку. В целом для Макрона прошедший саммит стал очередной попыткой заявить о политических амбициях Франции в регионе. Причем не только во франкофонной зоне, где Париж традиционно пользуется серьезным влиянием, но и в странах, традиционно связанных с Британией. В этой связи эксперты EIU подчеркивают тот факт, что в мероприятии учувствовали такие крупные страны, как Нигерия, Египет и ЮАР. При этом, как сообщает Reuters, еще до парижской встречи Франция выделила 1,5 млрд долларов для погашения внешнего долга Судана. Обсуждаются также возможности облегчения долговых обязательств и с другими странами Африки. Макрон за несколько лет посетил целый ряд африканских государств, в том числе Гану, Нигерию, Кению, Эфиопию. «Коммерсантъ» в свою очередь сообщает, что в планах визит французского лидера в Анголу. Впрочем, все это выглядит как-то хиловато. Так, на саммите «Россия-Африка», который состоялся еще в октябре 2019 году в Сочи, приняли участие не около 30, а 54 страны, 45 из которых были представлены президентами, а также 109 министрами и двумя вице-президентами. При этом, несмотря на отсутствие обращений к МВФ и другим странам и организациям с просьбами о выделении средств, только по открытым данным, не представляющих коммерческой тайны, в Сочи было подписано 92 соглашения, контракта и меморандума на общую сумму в 13,6 млрд долларов. Не стоит забывать и о том, что в той же Центральноафриканской республике российские военные представители, а также сотрудники ЧВК «Вагнер» занимаются охраной всего-навсего президента страны, а также помогают отбивать нападения боевиков, когда те планируют очередной государственный переворот. Что важно, в данном случае были озвучены не призывы и намерения, хоть и записанные на бумаге, а сделаны конкретные шаги, подписаны договоры и инициированы проекты, реализация которых уже идет. Но и российские действия в Африке выглядят куда менее ярко, чем работа на данном направлении Пекина. Китай к 2025 году намерен инвестировать в Черный континент более 1 трлн долларов, в том числе и в рамках проекта «Один пояс – один путь», который затрагивает континент. Отметим также и военное присутствие Пекина в регионе. Только в 2017 году в ДРК, Мали, Кот-д’Ивуаре, Южном Судане и других странах находился контингент из более 2,5 тысяч китайских военных. В итоге можно констатировать, что попытка Франции возобновить активную политику в Африке наверняка встретит активное сопротивление не только со стороны России, но и Китая, а также США, которые тоже имеют собственные интересы в данном регионе мира. При этом, отметим и прогнозы Economist Intelligence Unit о том, что Париж будет и впредь уделять особое внимание континенту. Однако в нынешних условиях прямые иностранные инвестиции в Африку вряд ли смогут резко возрасти. В подтверждение данного прогноза говорит и факт ограниченности Пятой республики в ресурсах, а также мнение Министерства обороны Франции, которые в свое время констатировало, что, на фоне роста террористической и преступной активности в Африке, миссия ООН и провал французских военных в Мали доказал неспособность Парижа в одиночку решать подобные проблемы государств региона. При этом позже стало ясно, что Москва, впрочем, как и Пекин, напротив, с подобными задачами справляются куда эффективней. Фото: thesun.co.uk

Зачем итальянский премьер посетил Ливию?

6 апреля премьер-министр Италии Марио Драги посетил Триполи для переговоров с премьер-министром временного Правительства национального единства Ливии Абдулом Хамидом Дбейбой. Эксперты британского аналитического центра Economist Intelligence Unit ( EIU ) отмечают, что визит Драги в Ливию – это первый зарубежный вояж в качестве премьер-министра, что подчеркивает ту важность, которую Италия придает отношениям с Ливией. Драги отметил, что его визит представляет собой возможность восстановить «древнюю дружбу», намекая на тот исторический период, когда Ливия являлась итальянской колонией. Лидеры двух стран обсудили потенциал сотрудничества в области «гражданской инфраструктуры, энергетики, здравоохранения», а также борьбы с торговлей людьми и потоками беженцев через Средиземное море. Напомним, в марте 2021 года министры иностранных дел Италии, Франции и Германии посетили Триполи, чтобы выразить свою поддержку временному правительству североафриканской страны, а также сигнализировать о более сплоченном европейском подходе к событиям, происходящим в Ливии. При этом с момента, когда в 2015 году в Схирате было заключено соглашение, в результате которого было образовано уже ныне не существующее Правительства национального согласия (ПНС), возглавляемое Фаизом Сараджем, Италия и ее европейские партнеры преследовали различные цели в Ливии, создавая вакуум власти. Позиции Рима в североафриканском государстве были подорваны, когда итальянцы сначала поддерживали ПНС, но позже предприняли попытки наладить контакты с противником Правительства национального согласия – Халифой Хафтаром и его Ливийской национальной армией (ЛНА) на тот случай, если Сарадж потерпит неудачу в кровопролитной гражданской войне. Возвращаясь в 2021 год, в EIU подчеркивают, что визит Драги направлен на восстановление влияния Италии в Ливии. А та политика, которую старается вести Рим по отношению к Триполи, является попыткой противостоять действиям Турции, а также России, ОАЭ, Египту и Катару, которые на сегодняшний день активно работают в Ливии. В этой связи отметим, что сочетание исторических связей, географической близости и общих экономических интересов позволяет говорить, что итальянцы являются наиболее заинтересованной в Европейском Союзе страной, нацеленной на развитие связей с Ливией. Так, крупнейшая итальянская нефтяная компания Eni является основным производителем газа в Ливии и его ключевым поставщиком на местный рынок с долей около 80%. При этом в Риме делают ставку на импорт ливийского газа, в том числе и в целях обеспечения собственной энергетической безопасности. Интересно, почему США не намереваются запретить такие действия итальянцев по аналогии с «Северным потоком – 2»? Впрочем, это мы чуть-чуть отдаляемся от темы… Возвращаясь к вопросу итальянско-ливийских контактов, также добавим, что в конце марта глава Eni провел в Триполи встречу с Дбейбой, на которой обсуждалось энергетическое сотрудничество и подчеркивалась важность взаимодействия двух стран. Впрочем, не с одной Италией намерены работать ливийцы. Так Дбейба во время переговоров в апреле 2021 с главой МИД РФ Сергеем Лавровым сообщил, что предлагает российским нефтегазовым компаниям вернуться в Ливию и возобновить там работу. Фото: ewsit.gr

COVID -19: Ливия получит «Спутник V»

5 апреля Правительство национального единства (ПНЕ) Ливии объявило, что в страну прибыла первая поставка вакцин против коронавируса, включающая в себя 101 250 доз разработанного в России препарата «Спутник V», который был предоставлен Объединенными Арабскими Эмиратами (ОАЭ). Напомним, что на сегодня в Ливии с начала пандемии зарегистрировано более 162 000 случаев заражения и почти 3000 смертей. Однако, учитывая, что с момента убийства Муаммара Каддафи в 2011 году и начала бомбардировок африканской страны коалицией под руководством США, какого-либо государства и единой власти там не было, эти цифры следовало бы считать весьма приблизительными. В этой связи не стоит забывать и об отсутствии масштабного тестирования, доступа к медицинским услугам большого числа жителей Ливии. Поэтому, несмотря на то, что Абдула Хамид аль-Дубейба, временный премьер-министр ПНЕ, критикуя усилия предыдущего правительства, пообещал уделить приоритетное внимание борьбе с вирусом, на сегодня можно констатировать, что официальные цифры заниженными, как минимум, в несколько десятков раз. Отметим также, что Ливия планировала получать вакцины от COVID -19 через механизм COVAX Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). На приобретение препарата для проведения примерно 2,8 миллионов прививок было выделено около 9,7 миллиона долларов США. Первые 57 600 доз (из 292 800 вакцины AstraZeneca) должны были поступить в апреле. Однако подтверждений отгрузок или прибытия препарата пока что нет. Как отмечают в британском аналитическом центре Economist Intelligence Unit ( EIU ), в настоящее время непонятно, почему же все-таки была куплена российская вакцина, причем через Объединенные Арабские Эмираты. Тем более, что в меньшей степени Москва и в большей – Абу-Даби, выступали в ливийской гражданской войне на стороне фельдмаршала Халифы Хафтара, который являлся противником Фаиза Саражда. В любом случае, уже в самое ближайшее время вакцина достигнет пункта назначения и будет распределена между медицинскими сотрудниками, пожилыми людьми и людьми, страдающими хроническими заболеваниями. Тут рискнем не согласиться с британскими аналитиками и предположим, что такая малая порция «Спутника V » будет использована для вакцинации в первую очередь политиков и высокопоставленных лиц, которые, судя по источнику поставок препарата, близки или находятся в окружении Хафтара. При этом на общую картину заболеваемости ни 101 тысяча доз российской вакцины, ни почти 300 тысяч препарата AstraZeneca не окажут глобального влияния. Учитывая, что это двухкомпонентные вакцины, привить ими получится около 200 тысяч человек, тогда как в 2020 году население Ливии составляло почти 7 миллионов человек. В ВОЗ также делают акцент на том, что, несмотря на все попытки ПНЕ бороться с коронавирусом, прививки мало чем помогут пока не будет налажен процесс тестирования, решена проблема нехватки медицинского персонала, лекарств и средств защиты. Стоит ли добавлять, что в Ливии на сегодняшний день крайне плохо соблюдаются такие уже общемировые правила как социальная дистанция, а также ношение масок и перчаток. Думается, что масштабы проблемы осознают и в самой Ливии, где в марте был повышен уровень национальной опасности с 3 до 4 из-за резкого роста числа случаев заболевания, а также вынесены рекомендации Правительственным консультационным комитетом об ужесточении принятых ограничительных мер. Однако, в современных ливийских реалиях, когда страна представляет собой лоскутное одеяло, которое только пытается объединиться под эгидой Правительства национально единства, а также принимая во внимание тяжелые экономические и финансовые условия, представляется крайне маловероятным, что подобные рекомендации как ПНЕ, так и ВОЗ будут хоть как-то реализованы. При этом если не произойдет масштабной вакцинации, то население Ливии останется еще на очень долгий срок незащищенной от COVID -19. А это будет способствовать не только бесконтрольному распространению вируса, но и создаст благоприятную среду для его мутаций, тем самым повышая риски не только для соседних африканских стран, но и потенциального для всего мира. На этом фоне соседний с Ливией Алжир, как сообщил министр фармацевтической промышленности страны Лотфи Бенбахмед, намерен уже в сентябре начать на собственных предприятиях производство российского «Спутника V ». Как следует из материала французского издания L ' Orient Le Jour , вакцина будет производиться государственным производителем лекарств Saidal в партнерстве с российским институтом имени Гамалеи. Пока же, не дожидаясь начала производства, Алжир закупил несколько партий российского препарата. Так, уже осуществлены поставки 80 000 доз вакцины, а к концу апреля ожидается отгрузка еще 920 000 доз. Фото: nrk.no

Каковы последствия блокировки Суэцкого канала?

Утром 23 марта контейнеровоз Ever Given, который является одним из крупнейших в мире и вмещает более 20 000 контейнеров, сел на мель и перегородил Суэцкий канал, одну из самых оживленных транспортных артерий мира, через которую ежедневно проходит около 50 судов. В доковидном 2019 году через нее прошло почти 19 000 кораблей. Среди причин такого происшествия называется сильный ветер, а также относительно низкий уровень воды. После того, как Ever Given перегородил канал, образовалась «пробка» из более чем 450 судов. Отметим также, что за всю историю существования Суэцкого канала происшествий подобного масштаба еще не происходило. Вспоминается только эпизод, имевший место в 2004 году, когда нефтяной танкер Tropic Brilliance сел на мель. Впрочем, его водоизмещение было куда меньше, всего 89 тысяч тонн, а проблема была решена за три дня, после того, как из трюмов откачали 25 тысяч тонн нефти. Тем не менее, 29 марта, на момент написания статьи, Ever Given удалось частично снять с мели. В Inchcape Shipping, одной из крупнейших компаний по морским перевозкам, при этом подчеркивают, что на данный момент освободить удалось лишь нос корабля, а значит – процесс освобождения Ever Given еще не закончен. Пока же ряд судов, планировавших ранее воспользоваться Суэцким каналом, направились по альтернативным маршрутам, то есть вокруг Африки, что не только существенно увеличило время доставки груза, но значительно повысило стоимость доставки, ведь кораблям нужно топливо, пресная вода, еда для команды, дополнительная страховка для грузов и т.д. Что касается срочных поставок, которые еще находятся в портах и не отправились к своим адресатам, то производители рассматривают альтернативные варианты доставки, в том числе и сухопутные, или при помощи авиации, что также существенно повлияет на стоимость. Нельзя не отметить, что блокирование Суэцкого канала произошло на фоне других потрясений, которые переживает мировая судоходная отрасль. В том числе – последствия пандемии COVID -19, из-за которой привычный поток грузов, контейнеров и так оказался нарушен, что, в свою очередь, повысило и цены на грузоперевозки во всех аспектах, даже поиск пустых контейнеров стал существенно дороже. Задержки возникали также и из-за карантинных мер в портах как по отношению как к командам кораблей, так и грузам. На этом фоне эксперты аналитического центра Stratfor констатируют, что ситуация с Ever Given приведет не только к разовым задержкам и значительным финансовым издержкам, но и к другим, более долговременным последствиям. По мнению американцев, в ближайшем будущем возникнут, помимо прочего, и угрозы безопасности, за которыми последует каскад задержек на протяжении нескольких недель. И правда, пока Суэцкий канал заблокирован, суда вынуждены плыть по другим маршрутам, без необходимой подготовки и вооруженной охраны в районах, где регулярно действуют пираты. Также нельзя забывать, что, когда канал, наконец, откроется, потребуется значительное время, пока эта «пробка» рассосется. Ведь если исходить из простых математических расчетов (50 кораблей в день, всего же ожидает своей очереди 450 судов), то для того, чтобы ситуация стабилизировалась потребуется еще не менее 9 дней. И это не учитывая того факта, что пока Ever Given пытаются снять с мели, количество кораблей, ожидающих прохода через Суэцкий канал лишь увеличивается. Отметим также, что «пробка» возникла не только у ключевого мирового транспортного пролива, но и в большом числе портов, где пришвартованы суда, ожидающие освобождения Ever Given. Стоит ли говорить, что все это обходится, мягко говоря, недешево компаниям-владельцам кораблей. Даже если ситуация разрешится в ближайшие дни или недели, задержки и вынужденное использование более длинных альтернативных маршрутов, все равно увеличат транспортные расходы и будут способствовать в перспективе более высокой инфляции. Для некоторых товаров, таких как алюминий, задержки приведут к росту цен. Однако, в конечном счете, общее воздействие на мировую экономику будет относительно кратковременным. В Stratfor отмечают, что текущая ситуация в Суэцком канале позволяет говорить о том, что в ближайшие годы она может привести к изменению всей отрасли. Некоторые судоходные пути — включая Суэцкий и Панамский каналы, а также Ормузский пролив и даже устье реки Миссисипи в Соединенных Штатах — обеспечивают легкий и быстрый путь для транзита товаров. Но когда они не работают, эти маршруты также могут быстро стать узкими местами для глобальных перевозок, увеличивая риск заторов и задержек. Нынешний инцидент может повлиять на страховые тарифы и способствовать принятию решений о том, какие суда использовать на каких маршрутах (более крупные суда, например, могут начать избегать Суэцкого канала при определенных условиях). Это, а также неизбежный после завершения пандемии подъем мировой экономики, а, следовательно, и объемов перевозок в ближайшие годы существенно увеличит нагрузку на отрасль и заставит её работать в ускоренном режиме. Новые маршруты в Арктике, технологические тенденции и постоянно растущие размеры судов, а также новые партнерские отношения заставят компании пересмотреть и переоценить риски, а также проверить преимущества новых маршрутов. Если мы увидим увеличение числа крупных инцидентов на ключевых судоходных маршрутах (будь то аварии или нападения на суда), стоимость транзита может существенно вырасти, что повысит привлекательность альтернативных маршрутов. Хотя одновременно это и нанесет ущерб экономике ряда стран, завязанных на традиционные маршруты мировых грузопотоков, которые в настоящее время обеспечивают перевалку грузов, занимаются обслуживанием судов и т.д. Подводя итог, отметим, что активное освоение Россией Арктики в новых условиях открывает для нашей страны значительные возможности. Северный морской путь, который с ростом числа атомных ледоколов все больше становится круглогодичным, может стать альтернативой узким проливам для крупных судов, и принести ощутимую прибыль в российский бюджет. Другим плюсом для Москвы представляется сокращение поставок нефти из стран Ближнего Востока, которые проходили в страны Европы через Суэцкий канал. Несмотря на то, что компенсировать недополученные углеводороды можно через трубопровод SUMED , который позволяет прокачивать нефть из района Красного моря вблизи Суэца через египетскую территорию до средиземноморского порта Александрия, сложившаяся ситуация должна оказать хоть и краткосрочное, но позитивное влияние на мировые котировки. Помимо этого, история с Ever Given лишний раз доказывает, что доставка нефти и газа через трубопроводы является более безопасной, что может сыграть на руку не только при постройке того же «Северного потока 2», но и при реализации новых инфраструктурных проектов. Фото: ria.ru

Алжир: кризис и протесты нарастают

В Алжире вновь начались массовые волнения на фоне двухлетней годовщины протестного движения «Хирак». Ранее, в середине марта 2020 года, на фоне пандемии COVID -19, митинги прервались, однако, в феврале 2021 – возобновились. В аналитическом центре Economist Intelligence Unit ( EIU ), комментируя указанные события, отмечают, что возвращение протестной активности в стране сигнализирует о вероятности усиления там напряженности, в том числе и из-за ухудшающейся финансовой и экономической обстановки. Напомним, что изначально протестующие требовали отставки экс-президента Абдельазиза Бутефлики, но после того, как он был смещен военными в 2019 году, заявили уже и о необходимости смены структуры власти в Алжире. При этом толпа оказалась недовольна освобождением некоторых политических заключенных, открыто заявляя, что не приемлет столь мелких уступок. Более того, принимая во внимание, что явка на референдуме по принятию новой конституции в 2020 году составила всего 24% ( подробнее читайте в нашем материале ), в EIU подчеркивают, что у действующей власти и политических элит остается все меньше возможностей для усмирения протестующих. На фоне очередного витка протестов усиливается давление и на действующего президента – Абдельмаджида Теббуна. Так, в начале 2021 года ему уже пришлось развеять слухи о своей скорой отставке, а также подтверждать прочные связи с военными, продолжающими играть одну из ключевых ролей в политической жизни Алжира. Впрочем, в EIU считают, что Теббун представляет интерес для военных лишь пока он готов стабилизировать работу правительства и подавить народные волнения. Однако, для этого главе государства понадобится, как минимум, распустить парламент и назначить новые выборы, которые должны быть проведены в трехмесячный срок, заручившись тем самым, как отмечают в Economist , «авторитетным мандатом алжирского народа». Впрочем, тут важно подчеркнуть, что реализация подобного сценария имеет и значительные риски. К примеру, власть может еще больше подорвать доверие к себе, проведя выборы с минимальной явкой. При этом протесты сторонников «Хирака» не стихают, а угроза коронавируса по-прежнему актуальна. В данном контексте маловероятно, что в избрании нового парламента примет участие большое количество граждан Алжира. Нельзя не отметить и такой момент: просто смены власти, вероятнее всего, окажется мало, так как на Теббуна возлагают и ответственность за итоги работы правительства в 2020 году. А они оказались более чем скудными. Премьер Абдельазиз Джеррад действовал так, словно управлял временным переходным правительством, а отсутствие у Теббуна опыта в антикризисном управлении лишь усугубляло ситуацию. В Институте Ближнего Востока (ИБВ) отмечают, что результаты 2020 года всеми экспертами оцениваются как «низкие» и «намного ниже заявленных обещаний». Более того, репрессии в отношении бизнеса спровоцировали «каскадные банкротства» алжирских предприятий. Свою роль сыграл и мировой кризис, спровоцированный COVID -19. Падение цен на углеводороды, от которых в значительной степени зависит экономика Алжира, лишь усугубило ситуацию. При этом в ИБВ добавляют, что Алжир по своим расходам-доходам выходил «в ноль» при стоимости барреля «черного золота» в 85 долларов. Теперь же для этого необходимо ее увеличение до 120 долларов. То есть вдвое выше текущих рыночных цен на нефть. При этом ситуацию могло бы спасти резкое наращивание добычи углеводородов, однако из-за крайне низкой инвестиционной привлекательности Алжира, обусловленной, в том числе, и законодательством самого государства в отношении потенциальных партнеров, данный сценарий так и остался нереализованным. Более того, в ИБВ делают акцент также на том, что на сегодняшний день снятия ограничений на иностранные инвестиции будет уже недостаточно, чтобы страна в условиях значительной конкуренции за инвестиции между производителями нефти могла рассчитывать на их оперативное получение. Как итог, в 2020 году доходы от экспорта углеводородов составили 20.2 млрд долларов (13.2 млрд — от экспорта нефти и 7 млрд — от экспорта газа), тогда как несколько лет назад они превышали 80 млрд долларов ежегодно. Говоря о военных, важно отметить, что они тоже оказались на сегодняшний день в незавидном положении. В случае, если ими будет принято решение сместить Теббуна, то до новых выборов именно им придется взять на себя управление страной и, что важно, ответственность за результаты своей деятельности, а даже предварительных вариантов о возможном кандидате, который бы устроил все стороны, на сегодня не просматривается. В результате, несмотря на то, что потенциально военные могут устроить очередной переворот, сместив действующего президента, вероятнее всего, в ближайшее время будет сохранено статус-кво, что в данном случае можно обозначить понятием политический тупик. В свою очередь в ИБВ считают, что смещение действующего президента военными было бы выстрелом в ногу последними. На фоне продолжающегося финансового-экономического кризиса, который развернулся в Алжире, раздор во власти привел бы к катастрофическим последствиям для всех. В EIU предполагают, что власти постараются разделить «Хирак», вынуждая протестующих действовать более агрессивно, что позволит разогнать их уже силовыми способами. При этом официально руководство страны будет обосновывать свои жесткие действия необходимостью борьбы с пандемией COOVID -19, и действующими запретами на массовые собрания, митинги, демонстрации и другие подобные акции. Впрочем, даже при развитии такого сценария народные волнения и митинги в обозримой перспективе не закончатся. Фото: tchkcdn.com

Сможет ли Президентский совет Ливии преломить ситуацию в стране?

5 февраля Форум ливийского политического диалога (ФЛПД), который проходил в Швейцарии, избрал Президентский совет (ПС), а также премьер-министра Абдулу Хамид аль-Дубейбу, который должен сформировать правительство национального единства. Под его руководством разоренная войной страна будет готовиться к всеобщим выборам в декабре 2021 года. Напомним, долгое время Ливия была разделена на две основные части, которые возглавлялись Фаизом Сараджем и его Правительством национального согласия (ПНС), а также Халифой Хафтаром, командующим Ливийской национальной армией (ЛНА). Раскрывая личность нового премьера, аналитики IHS Global Insight отмечают, что он политик и влиятельный бизнесмен из третьего по величине города Мисураты, что на северо-западе Ливии. Хамид аль-Дубейба имеет прочные деловые связи с турецким правительством через свою строительную компанию. При этом новым главой Президентского совета назначен Мухаммед Юнис аль-Менфи, представляющий Восточную Ливию, и, как отмечают американцы, связанный с различными исламистскими группировками. В свою очередь в Институте ближнего Востока (ИБВ) добавляют, что аль-Дубейба стал премьер-министром благодаря поддержке деловых кругов, представителем которых он и сам является. Впрочем, поддержка крупных предпринимателей из Мисураты и Триполи не означает, что аль-Дубейба, а также остальные представители ПС (Абдалле аль-Лафи от региона Триполи, Мухаммед Юнесу аль-Манафи от Киренаики и Муса Кани от Феццана) не встретят на своем пути препятствий. Им все равно придется, как минимум, попытаться договориться с представителями Востока и Юга страны. Первым же препятствием новой власти станет процесс формирования нового кабинета правительства, который смог бы удовлетворить все политические стороны, в том числе и восточных ливийцев, а также Палату представителей. Думается, что до 26 февраля, а именно такой срок поставлен, сделать этого не удастся. Среди планов, о которых заявил аль-Дубейба, стоит выделить инициативу гражданского управления по созданию провинций и разделению страны на зоны безопасности. Помимо этого, существует «план по созданию и управлению предстоящим предварительным этапом», который подразумевает разработку механизмов для формирования правительства. Особый акцент новые власти делают и на активизации усилий по преодолению «всех трудностей для фактического старта работы Президентского совета, а также выполнения тех задач, ради которых он был создан». Тут, думается, важно подчеркнуть, что, по нашему мнению, подобные абстрактные формулировки означают, что реальной программы действий у аль-Дубейбы и аль-Менфи нет. Обеспечение деятельности органа – это вопрос технический, а не политическая программа. В лучшем случае, это лишь план по её формированию, не более… В данном контексте эксперты Global Insight также отмечают, что новые ливийские руководители в большинстве своем не обладают сильной политической базой и не играли ключевых ролей в гражданской войне. Можно с большой долей уверенности говорить и о том, что их выдвижение на первые позиции было явлением чисто ситуативным и случайным, произошло это благодаря активной внутренней борьбе в стане их конкурентов. Принятие окончательного решения проходило не консенсусом, а большинством голосов. Причем ряд важнейших вопросов, в частности, кто возглавит объединенную армию и как это произойдет, был, по сути дела, вынесен за скобки. Как результат – новый орган не имеет единого видения будущего Ливии и будет главным образом бороться за получение межрегионального признания своей легитимности, а не за улучшение ситуации внутри страны. Эксперты Global Insight отмечают, что, помимо прочего, новые избранные ливийские политики окажутся под сильным давлением со стороны конкурирующих фракций и группировок, которые стремятся обеспечить собственные экономические и политические интересы, а также тех групп, которые не смогли получить никакого представительства в этом избирательном процессе. По оценкам американских аналитиков, новая исполнительная власть вряд ли сможет договориться о формировании единого командования над вооруженными группировками Ливии. Крайне маловероятно, что западные вооруженные формирования согласятся на ведущую роль командующего восточной Ливийской национальной армией (ЛНА) Халифы Хафтара, в то время как сторонники Хафтара будут настаивать на том, чтобы он сохранил свою нынешнюю роль. При этом не стоит рассчитывать и на то, что турецкое влияние в Ливии ослабнет. Аль-Дубейба и ранее имел контакты с турками. В одном из своих заявлений он подчеркнул, что «будет иметь место состояние большой солидарности с Турцией, потому что она является нашим союзником и другом и имеет прекрасную возможность помочь нам достичь истинной цели ливийцев». Политик также добавил, что на данном этапе ливийской истории Анкара является партнером Триполи. В Соединенных Штатах, где новая администрация Джо Байдена, согласно официальным заявлениям, уделяет большое внимание событиям в Ливии, также дали понять, что Турции не уйдет из Ливии. Пресс-секретарь Госдепартамента США Джеральдин Гриффитс заявила, что Анкара является союзником американцев по НАТО и имеет общие с Вашингтоном интересы в вопросах борьбы с терроризмом, даже, несмотря на расхождения позиций стран по ряду аспектов. В целом можно констатировать, что на Капитолийском холме если не поддерживают, то одобряют турецкое присутствие в Ливии. Таким образом, ни военные базы турок, ни турецкие военные советники, ни торговля, ни многомиллиардные контракты никуда не денутся. Скорее, напротив, Анкара продолжит наращивать свое влияние в североафриканском государстве. Российские же перспективы во время правления аль-Дубейбы выглядят не столь радужными, как турецкие. В качестве подтверждения подобной версии напомним, что в 2010 году бизнесмен А. Абрамян попытался войти на ливийский рынок, а точнее – в проект модернизации инфраструктуры в Джанзуре. Однако, столкнувшись с местными реалиями, российские предприниматели были вынуждены быстро свернуть свою деятельность и покинуть стану. Подводя итог, отметим, что существующая в Ливии институциональная хрупкость системы власти позволяет иностранным государствам, которые принимают прямое или косвенное участие в ливийском кризисе, оказывать значительное влияние на происходящие процессы, тем самым еще больше подрывая крайне шаткую стабильность. При этом сохраняется и вероятность срыва достигнутых в Швейцарии договоренностей, и повторное начало боевых действий в случае, если решения ФЛПД, Президентского совета, а также Абдулу Хамид аль-Дубейбу окажутся неэффективными и нереализуемыми. Фото: oilexp.ru

О последствиях референдума в Алжире

На прошедшем 1 ноября в Алжире общенациональном референдуме по поправкам в конституцию предложения о внесении изменений набрали 66,8% голосов, о чем уже 2 ноября заявил глава Национальной независимой избирательной комиссии (ANIE) Мохамед Чарфи. Впрочем, явка, несмотря на все многочисленные меры, которые предприняли власти страны, составила всего 23,7%. Напомним, что данный референдум должен был завершить год, ставший для Алжира чередой политических, экономических и дипломатических потрясений и проблем. На сегодняшний день Алжир переживает глубокий финансовый кризис, который обусловлен в первую очередь высокой зависимостью от экспорта углеводородов, цены на которые упали на фоне пандемии COVID-19. Отметим также, что низкая явка является характерной особенностью для выборов в Алжире, а небольшое количество вносимых поправок также не вдохновило простых алжирцев отправиться на избирательные участки. Свою роль сыграл и призыв оппозиции бойкотировать плебисцит. Поправки в конституцию Алжира были разработаны группой экспертов на основе более чем 5 тысяч предложений, утверждены правительством, а затем одобрены верхней и нижней палатами парламента. Пакет поправок подразумевает укрепление разделения властей в отношении прерогатив президента, главы правительства и парламента, судебной системы и борьбы с коррупцией. Помимо этого, изменения закрепляют Ислам в качестве основной религии государства, а также говорят о важности для Алжира таких понятий, как демократия, плюрализм, социальная справедливость. Впрочем, как отмечают эксперты Института Ближнего Востока, остается неясным, как данные цели будут достигаться и возможно ли это в современных реалиях Алжира. Поправки, помимо всего прочего, наделяют президента правом с одобрения парламента отправлять войска за границу для участия в миротворческих операциях, тогда как ранее военные Алжира, которые чаще всего подчиняются только самим себе, придерживались политики невмешательства. Подобные изменения могут означать, что власти Алжира намерены играть значительно более важную роль в политических, экономических и военных процессах в Северной Африке, Сахельском регионе, в странах Африки к Югу от Сахары, а также на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что конституционные поправки были призваны увести стану от авторитаризма, сбалансировать власть и государственные институты, на деле основной закон по-прежнему предоставляет широкие полномочия президенту по ключевым назначениям в правительстве, в том числе разрешая ему увольнять премьер-министра.  Кроме того, глава государства, несмотря на введенные незначительные изменения, по-прежнему сохраняет значительный контроль над судами, судебной системой в целом и правоохранительными органами. Помимо прочего, конституция вводит ограничение сроком на 30 дней при введении чрезвычайного положения, а продление становится возможным лишь в рамках заседания совместной парламентской сессии. Эксперты американского аналитического центра «Stratfor» подчеркивают, что поправки в конституцию Алжира приведут к усилению роли премьер-министра. Представители оппозиции опасаются, что это даст ему неоправданно высокие полномочия над исполнительной властью, тем более что изменения в основном законе все еще предоставляют президенту значительную власть над премьер-министром. Тем самым жесткий контроль со стороны главы государства и его первого «заместителя» по-прежнему остаются реальностью политического поля Алжира. В свою очередь эксперты IHS Global Insight подчеркивают, что осуждение поправок в конституцию со стороны движения «Хират», призывавшего бойкотировать референдум, приведет к демонстрациям в таких городах, как Буира, Беджая, Тизи-Узу и других. При этом аналитики отмечают, что протесты, вероятнее всего, будут носить мирный характер. Впрочем, одновременно указывается и на присутствие в этих городах большего количества сил безопасности. Подчеркивается также, что в сложившихся условиях, несмотря на то, что военные поддержали поправки, они будут стараться дистанцироваться от прямого вмешательства в конфликт с протестующими. При этом подчеркивается, что силовой блок, вероятнее всего, будет иметь определяющий голос в процессе принятия решений о мерах, которые следует применять в отношении митингующих.

США исключат Судан из списка стран-спонсоров терроризма

Исключение Судана из списка не требует одобрения Конгресса, впрочем, у органа есть 45 дней, чтобы оспорить решение президента в соответствии с законодательством. Решение об исключении африканского государства из списка государств-спонсоров терроризма (SST), вероятнее всего, позитивно скажется на поддержке премьер-министра Абдаллы Хамдука внутри страны, снизив риски того, что военные устроят еще один переворот. Данное событие представляется уже второй ключевой победой для преимущественно гражданского кабинета Хамдука после подписания в сентябре всеобъемлющего мирного соглашения между суданской переходной администрацией и вооруженными группами, которое официально положило конец военным действиям в конфликтных зонах Судана. Исключение Судана из SST совпадает с оценкой IHS Markit о том, что военные Судана вряд ли начнут новое противостояние с администрацией Хамдука, учитывая, что они не смогли получить необходимую внутреннюю и международную поддержку после переворота 2019 года. Указанные события, вероятнее всего, не решат экономические трудности Судана , но помогут африканской стране претендовать многосторонние кредитные линии. Так IHS Global Insight прогнозирует, что реальный ВВП Судана сократится на 8,4% в течение 2020 года, а инфляция достигнет 200% в этом году из-за нехватки иностранной валюты и снижения обменного курса. Обменный курс черного рынка, который применяется примерно к 80% всех сделок в Судане, достиг почти 190 суданских фунтов за 1 доллар США в конце августа 2020 года. Маловероятно, что исключение из списка SST поможет улучшить эти структурные недостатки, но оно определенно поддержит способность Судана получить доступ к кредитам, в том числе и от Международного валютного фонда, что, впрочем, не всегда приносит положительные дивиденды в долгосрочной перспективе, еще больше усугубляя зависимость государств от международных организаций. Конгресс США вряд ли заблокирует исключение Судана из списка SST, однако существует вероятность, что практическая реализация решения будет отложена до начала-середины 2021 года из-за общественного давления, направленного на необходимость выплат компенсаций жертвам террористических атак, предположительно совершенных, как считают некоторые политики и деятели в США, в том числе и Суданом. Двухпартийная поддержка в Конгрессе исключения африканской страны из SST, скорее всего, может быть обеспечена после того, как Судан согласился выплатить компенсацию жертвам террористических атак 1998 и 2000 годов, в том числе и 335 миллионов долларов США американским семьям, пострадавших от действий террористов. Отметим, что ряд средств для выплат компенсаций жертвам нападений "Аль-Каиды" на посольства США в Кении и Танзании в 1998 году уже размещены на специальном депозитном счете, однако в Конгрессе существует оппозиция, обращающая внимание на неравенство в выплате компенсаций жертвам взрывов 1998 года и жертвам теракта 11 сентября. При этом, в отличии от исключения из списка SST, чтобы восстановить суверенный иммунитет Судана и разрешить выплату 335 миллионов долларов в качестве компенсации одобрение Конгресса, который отказался включить суверенный иммунитет Судана в бюджетную резолюцию, как раз необходимо. Нормализация отношений Судана с Израилем, скорее всего, будет означать предоставление дополнительной поддержки со стороны членов Конгресса США и Администрации Трампа. Администрация все еще действующего президента прямо не оговаривала нормализацию отношений с Израилем в качестве официального условия исключения Судана из SST, но весьма вероятно, что американцы используют данный факт в качестве рычага для нормализации отношений с Израилем. Через день после того, как Судан присоединился к Авраамовским соглашениям о нормализации отношений с Израилем, посредником в которых выступил Трамп, правительство США пообещало предоставить Судану гуманитарную помощь в размере 81 миллиона долларов, а затем Израиль предоставил пшеницу на сумму 5 миллионов долларов. Однако 23 октября министр иностранных дел Судана Омар Гамар Алдин Исмаил заявил, что парламент его страны еще должен одобрить нормализацию отношений с Израилем. Впрочем, парламент еще не сформирован. Тем не менее власти, вероятнее всего, завершат работу над соглашением в этом году. Индикаторы изменения рисковов Возрастающие риски Переходное правительство Судана отказывается завершить сделку по нормализации отношений с Израилем, утверждая, что она не может быть одобрена еще не сформированным суданским парламентом. Это побудило бы некоторых американских конгрессменов возразить против решения Трампа исключить Судан из SST. Власти Судана официально одобряют нормализацию отношений с Израилем до формирования парламента, тем самым рискуя расколоться с оппозицией и исламистскими партиями. Судан не выплачивает компенсацию жертвам терактов 1998 года, несмотря на то, что утверждает, что поместил компенсационные средства на специальный депозитный счет для жертв, тем самым поощряя некоторых членов Конгресса США попытаться заблокировать решение американского президента. Сокращающиеся риски Иностранные компании, в том числе из Израиля, Франции и Соединенных Штатов, инициируют переговоры с Суданом, указывая на возросшую вероятность снятия связанных с SST ограничений к концу 2020 года. США, участвующие в трехсторонних переговорах между Египтом, Эфиопией и Суданом, используют Судан для того, чтобы изменить свою нынешнюю нейтральную позицию по проекту строительства Великой эфиопской плотины Возрождения (ВЭПВ) в пользу своего союзника Египта. Конгресс США назначит конкретную дату для обсуждения соглашения о компенсации жертвам терроризма 1998 года, предполагая, что председатели комитетов чувствуют себя более уверенно в достижении компромисса, который приведет к его принятию.

Наступит ли в Ливии мир?

Несмотря на прекращение огня и достигнутое соглашение между воюющими сторонами, подразумевающее начало работы над созданием новой Конституции и проведением выборов, думается, что ожидать мира в Ливии еще рано. Учитывая, что стороны конфликта представляют собой лоскутное одеяло, скроенное из самых разных политических, идеологических, а порой и религиозных групп, на сегодняшний день представляется крайне маловероятным, что им удастся прийти к единому знаменателю, который бы удовлетворил всех. В свою очередь участие в ливийских событиях целого ряда государств, в их числе Турции, Египта, ОАЭ, ЕС и т.д., еще больше усложняет и без того запутанную, и, скажем честно, практически неразрешимую ситуацию. Достигнутый прогресс в переговорах между Ливийской национальной армией (ЛНА) и Правительством национального согласия (ПНС) также не позволяет говорить о возможном урегулировании в среднесрочной перспективе. Напомним, 21 августа представители противоборствующих сторон премьер-министр ПНС Фаиз Сарадж и спикер Палаты представителей Ливии Акила Салех Ису объявили о прекращении огня и приступили к согласованию дорожный карты по политическому урегулированию, которое в конечном итоге должно привести к окончанию десятилетней кровопролитной войны. Согласно этому документу, планируется создание переходного органа власти, который включал бы в себя представителей всех трех основных регионов страны. Он будет наделен властью на срок в 18 месяцев, за которые должен будет разработать Конституцию. Отметим также, что одним из признаков начала процесса примирения, помимо прочего, стало решение Халифы Хафтара заключить соглашение, которое подразумевает частичное снятие блокады с нефтяных объектов страны. Впрочем, несмотря на очевидные признаки некоторого прогресса, эксперты из Business Monitor International (BMI), структурного подразделения рейтингового и консалтингового агентства Fitch Solutions, отмечают, что остаются значительные противоречия и проблемы, не позволяющие достигнуть устойчивого мира. Главным образом пока не ясно, где же все-таки находится реальная власть сторон конфликта. Так, Хафтар, который формально должен подчиняться Палате представителей Ливии, высмеял перемирие, подписанное Салехом, его политическим соперником на Востоке, назвав подписание документа пиар-трюком. В свою очередь Сарадж и вовсе 18 сентября заявил, что планирует покинуть пост на фоне давления со стороны политических оппонентов. Данный факт, несомненно, вызвал крайне сильную обеспокоенность в Турции. Впрочем, аналитики Института Ближнего Востока отмечают, что подобное заявление может быть своеобразным тактическим ходом. Ведь заявляя о возможной отставке, глава ПНС также дал понять, что готов покинуть пост только после того, как перемирие будет достигнуто, заявив, что «передаст полномочия вновь избранному органу исполнительной власти». Когда это может произойти, на сегодняшний день не знает никто. В этой связи стоит напомнить, что каждая из противоборствующих сторон представляет собой группу разрозненных фракций и группировок, которые объединены друг с другом главным образом лишь за счет финансовых вливаний. В данном контексте представляется практически невозможным найти компромисс, который бы устроил всех. Ситуация, согласно прогнозам экспертов BMI, также будет усугубляться протестами населения, находящихся на территориях, подконтрольных как ЛНА, так и ПНС, которые провоцируются в первую очередь постоянным ухудшением и без того удручающих условий жизни, а также повсеместной коррупцией. В подтверждение данной версии указывается на тот факт, что пока в Ливии продолжается ожесточенная борьба за власть, все больше число граждан этой страны предпринимает попытки её покинуть или, как минимум, начинает планировать подобный шаг. Так, недавние опросы показали, что Ливия занимает второе место после Ливана среди арабских стран, где молодежь намерена покинуть страну. Отметим также, что покинуть свой пост может не только Сарадж, но и Хафтар. На фоне того, как Европейский Союз снял санкции со спикера Палаты представителей в Тобруке Акилу Салеха Ису, сделав его прямым конкурентом Хафтара в переговорном процессе, лидер ЛНА начал постепенно терять позиции. Более того, после привлечения в боевые действия на своей стороне российской ЧВК «Вагнер» он остался и без того весьма ограниченной поддержки Вашингтона. Любопытным представляется и тот факт, что в отношении фельдмаршала в США недавно было начато судебное разбирательство по обвинениям в «преступлениях против человечности и внесудебных казнях». Всего-навсего. Как отмечают аналитики Института Ближнего Востока, в последнее время все чаще ведутся дискуссии о возможном сменщике Хафтара. Самым вероятным кандидатом называется малоизвестный в широких кругах майор Хасан Маатука. Вероятный сменщик Хафтара является молодым офицером, который в период с 2017 по 2019 год провел ряд военных операций в Себхе, стратегически важной Феццане, Мурзуке и т.д. Помимо этого он представляет племенную верхушку Ауляд Сулейман. Сообщается также, что Маатука практический каждый месяц посещает ОАЭ и имеет доступ к значительным финансовым потокам наличных средств. То, как будет развиваться ливийский кризис, во многом также зависит и от региональных геополитических процессов, особенно учитывая тот факт, что в противостояние вовлечено большое количество иностранных государств. Так, Турция, главный спонсор и партнер ПНС, в текущем году значительно нарастила свои усилия по поддержке Триполи, что связывается с подписанным в ноябре 2019 года Меморандумом о разграничении морских зон в Средиземном море, который был подвергнут резкой критике со стороны целого ряда государств, в том числе Греции и Кипра.  В то время как страны ЕС, главным образом Германия и Франция, предпринимают безуспешные попытки снизить напряженность в Восточном Средиземноморье, аналитики BMI отмечают, что Анкара, вероятнее всего, продолжит наращивать свою поддержку ПНС вопреки действиям европейцев. ЛНА же по-прежнему взаимодействует в первую очередь с ОАЭ и Египтом. Более того, в августе 2020 года Египет и Греция подписали уже свой меморандум о взаимопонимании, подразумевающий разграничение морских границ и зон исключительных экономических интересов. Надо ли говорить, что он не совпадает с договоренностями между ПНС и Турцией. Американские аналитики при этом подчеркивают, что в обозримой перспективе в случае, если переговоры по Средиземноморью между ЕС и Анкарой провалятся, у Египта также появится стимул вновь заявить о своей поддержке ЛНА в попытке ограничить турецкое влияние. Интересным представляется и тот факт, что традиционный партнер ЛНА – Франция также постепенно сокращает свою поддержку, в том числе и под давлением Соединенных Штатов, и пересматривает взаимоотношения с ПНС.