Убийство главы политбюро ХАМАС Исмаила Хании еще больше приблизило Ближний Восток к прямому военному столкновению между Израилем и Ираном
Парадоксальная ситуация: с одной стороны, логика эскалации неумолимо толкает стороны к войне. С другой – очевидно, что ни Тель-Авиву, ни Тегерану эта война не нужна и не по силам. Так что же происходит? И чего ждать?
Думается, что в действительности война, как продолжение политики силовыми методами, уже идет. Просто противники не бьются друг с другом напрямую: Иран использует своих «прокси», а Израиль наносит точечные, но крайне опасные и болезненные удары. Но какими бы ни были методы войны, это – война. И ее итогом должна стать новая формула регионального баланса сил между основными центрами: Израилем, Ираном, Турцией и арабским миром.
Рассмотрим ситуацию, сложившуюся на текущий момент.
Представляется очевидным, что игра израильской стороны строится на уверенности в том, что США подстрахуют, сделают все возможное, дабы избежать катастрофы, а если не получится – поддержат и защитят Еврейское государство, в том числе военной силой. Именно эта уверенность позволяет израильтянам идти на недопустимые в иных условиях провокации. А в том, что убийство Хании в Тегеране было наглейшей провокацией, сомневаться не приходится.
Иранская же сторона оказалась в ловушке. Она обязана ответить, причем качественно более сильно и убедительно, чем это было в апреле (в отместку за атаку на консульство ИРИ в Дамаске, где погибли высокопоставленные офицеры КСИР). Тегеран должен сделать свой шаг вверх по шкале эскалации. Каковы варианты его действий?Нанести еще один массированный удар ракетами и дронами? Или не ограничиться одним ударом, а начать регулярные обстрелы Израиля? Бросить в бой ливанскую Хезболлу? Постараться поднять Интифаду на Западном берегу Иордана?
Все это может выглядеть устрашающе, но не убедительно. Ибо – просчитывается. Можно не сомневаться, что Израиль и его союзники предвидят все эти варианты и их сочетания. Они добились очень важного результата: Иран стал предсказуем. Во всяком случае, в данный момент у него вряд ли имеется возможность для неожиданных, инициативных действий.
Однако самая главная проблема Ирана в том, что у него за спиной нет союзника, подобного США, который при любых условиях готов и способен поддержать Тегеран и вступить в войну на его стороне. Стратегический договор с Россией пока не подписан. Да и едва ли он содержит подобные обязательства: Москве ни в коем случае нельзя рисковать быть втянутой в ирано-израильские разборки. О китайцах и говорить не приходится.
Иран скатывается в стратегическое одиночество – то самое, из которого, по-видимому, намерен выбраться Израиль. На Ближнем Востоке Тегеран вынужден опираться на негосударственные, полупартизанские силы, будь то хуситы в Йемене, шиитские ополчения в Ираке или Хезболла в Ливане. Более того, даже Сирия Башара Асада выходит из-под иранского контроля, а ведь это был единственный региональный союзник ИРИ на государственном уровне.
Но и эту сеть Иран рискует потерять – благодаря политике Турции. Анкара стремится вернуть свое влияние в Сирии и Ираке. Само по себе данное обстоятельство, казалось бы, не является угрозой иранским интересам. Но оно создает пояс, изолирующий Иран от Израиля и Средиземноморья в целом, а также навязывает Тегерану партнерство с Анкарой и меняет содержание его отношений с Дамаском. Это означает, что на данном стратегическом направлении ИРИ рискует лишиться свободы рук и возможности манипулировать своими «прокси» в Ираке, Сирии, а в перспективе – и в Ливане. Кстати, после гибели Хании влияние Тегерана на ХАМАС также может оказаться небесспорным…
Такое развитие событий будет означать существенное ослабление Ирана. Избежать его возможно – при условии, во-первых, отказа от идеи непримиримого противостояния с Израилем, а во-вторых, подключения к региональным инициативам экономического и инфраструктурного развития, продвигаемым Турцией и арабами.
Вполне вероятно, что администрация нового президента ИРИ Пазешкиана примерно такой курс для себя и намечала. Во всяком случае, в своей программной статье избранный глава Исламской республики подчеркнул, что главным приоритетом внешней политики видит развитие отношений с соседними государствами Залива и Турцией. Что касается Израиля, то еще в апреле Тегеран продемонстрировал свою готовность к осторожности, осмотрительности и сдержанности даже перед лицом откровенных провокаций.
Эту позицию иранского руководства можно понять как стремление сохранить контроль над ситуацией, удержаться от эскалации и основное внимание уделить созданию системы стабильных и долгосрочных отношений с арабами Залива и Турцией. Такая стратегия была нацелена в конечном счете на закрепление региональной изоляции Израиля и формирование антиизраильской коалиции союза Ирана (шиитов), Турции и арабов (суннитов).
В противовес этому Израиль выдвинул собственную инициативу. Выступая в Конгрессе США, премьер Нетаньяху изложил план создания на Ближнем Востоке аналога НАТО – направленного на сдерживание Ирана «блока Авраама» с участием Еврейского государства и арабских стран при опоре на поддержку Америки. Идея, казалось бы, не слишком реалистичная, учитывая глубину израильско-американских противоречий, неспособность Вашингтона втянуть в «процесс Авраама» Эр-Рияд и растущее общее недоверие арабов к американским гарантиям на фоне укрепления авторитета Ирана. В этих условиях идея «союза Авраама» прозвучала как пустой лозунг.
Но это было до ликвидации Хании – события, резко изменившего всё. Обстоятельства убийства лидера ХАМАС подорвали доверие к иранцам: они оказались не в состоянии обеспечить безопасность своего гостя, одного из ключевых союзников. На Востоке это – позор. Тут же всплыли сомнения и относительно истинных причин гибели президента Раиси. Способность иранских властей контролировать ситуацию внутри страны, лояльность силовых ведомств ИРИ оказались под большим сомнением, что, конечно же, ставит вопрос о стабильности самого режима Исламской республики. Одним словом, по авторитету Тегерана был нанесен сильнейший удар.
Израиль же, напротив, подтвердил свое реноме сильного и вездесущего врага, способного на любые, самые невероятные действия ради защиты своих интересов. Более того, он уже который раз за последние месяцы добился подтверждения американских гарантий своей безопасности, несмотря на удручающее состояние отношений с Белым домом.
А самое главное – убийство Хании поставило Тегеран перед необходимостью сокрушительной мести. Но именно ее Иран не может позволить себе, не ввергнув весь регион в большую войну. Если он это сделает, ответственность за катастрофу ляжет на него, и возникновение «союза Авраама» станет естественной реакцией на действия агрессора. Если же иранской мести не будет, результат окажется таким же: арабы уверятся в том, что «персидский лев» слаб и труслив, и с воодушевлением начнут его травить, присоединившись к израильтянам.
Логичным выходом в такой ситуации видится признание Ираном наличия у него ядерного оружия. Вполне возможно, что это именно то, к чему Тегеран и толкают. И тогда идея арабо-израильского «блока Авраама», как альтернативы неэффективным «ядерным сделкам» с ИРИ, может быть очень быстро реализована.
В этом случае такой блок станет одной из основ региональной архитектуры «после Потопа» – наряду с ядерным Ираном. Такой сценарий несколько отличается от предположений, которые мы высказывали ранее, но то было до убийства Исмаила Хании.